— похоже, по факту он тут уже был за главного. Протокол, кстати, как и в среду, вела Сук Джа.

Гу произнес короткую вступительную речь о неизмеримой важности самокритики и товарищеской помощи в преодолении нет-нет да и проявляющихся в нас недостатков. Говорил он, явно волнуясь — и то и дело сбиваясь, несмотря на шпаргалку на столе. Ну да, в первый раз же, наверное, полноценно заменял Мина.

Закончив, наш без пяти минут ответственный секретарь кивнул Лим:

— Итак, приступим!

— Слово для выступления имеет товарищ Ан Дон Хён, — объявила девушка, сверившись с какими-то бумагами на столе. — Приготовиться товарищу Чон Сун Боку!

То есть начали именно с нас, курьеров — видимо, как с низших в иерархии Пэктусан. Хорошо хоть еще не прямо с меня, а с Ана — будет хоть какой-то живой пример перед глазами!

В общем-то, мои ожидания полностью оправдались. С постным выражением лица, которое, видимо, должно было свидетельствовать о глубоком раскаянии, коллега признался, что во время Дня Солнца недостаточно высоко держал над головой праздничный транспарант. Никаких иных прегрешений за собой он не назвал. Гу предложил перейти к обсуждению, в рамках которого выступил Пак. Старший курьер сокрушенно отметил, что проступок нашего товарища, конечно, весьма прискорбен, но ведь раньше Ан ничего подобного не допускал, так что все же не стоит судить его слишком строго. Да и, мол, не так уж и низко держал он свой транспарант — якобы несколько раз Пак лично видел его из самого конца нашей длинной колонны.

Других желающих обсудить поведение коллеги не нашлось, и Гу поддержал Пака, предложив на первый раз просто поставить Ану случившееся на вид — то есть, как я понял, ограничиться товарищеским замечанием, с занесением оного в протокол собрания. Никаких возражений из зала не последовало, и председательствующий даже не стал ставить вопрос на голосование.

На все про все — кажется, и двух минут не ушло.

Ну а затем настала моя очередь публично каяться.

— Товарищи! — начал я, поднявшись. — Как известно, Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен называл физвоспитание одним из трех столпов социалистической педагогики! — это я не сам придумал — подсмотрел на днях на одном из уличных лозунгов. Ближе к моей теме по смыслу, увы вспомнить мне ничего второпях не удалось. — Высший Руководитель товарищ Ким Чен Ын тоже уделяет большое внимание вопросу физкультуры и спорта — вчера, посещая спортивные сооружения Пхеньяна, он еще раз подчеркнул важность этой сферы для здоровья нации и ее боевой мощи, — эту новость я узнал из сегодняшнего утреннего заслушивания «Нодон синмун». Надо же, пригодилось! — И вот на текущей неделе я, товарищи, проявил недостаточную сознательность — и пропустил спортивную тренировку, на которой должен был присутствовать…

— Три тренировки! — в полголоса едко бросил кто-то справа.

— Даже три тренировки, — слегка напрягшись, внешне охотно признал я. — Чем подвел тренера, который на меня рассчитывал, а также своих соратников по секции, — продолжил виновато.

— А Ли из-за тебя без пары остался, когда по «лапам» работали! — язвительно заметил тот же голос.

Я покосился на звук: кто это там у нас такой въедливый нашелся?

— Товарищ Сонг, не перебивайте товарища Чона! — вмешался тут Гу. — У вас будет возможность выступить в прениях!

— Да, да, конечно, извините! — кивнул председательствующему незнакомый мне парень.

Сонг, значит? И чем же это я ему, интересно, насолил? Только тем, что оставил некоего Ли без напарника на тренировке? Или чувак — по жизни правдоруб? Но к Ану-то он не придирался…

— В общем, что было — то было, — заключил я, широко разведя руками. — Вину свою признаю — и сделаю все возможное, чтобы впредь подобное не повторилось.

— Ясно, — кивнул мне из президиума Гу. — Кто желает высказаться? Товарищ Сонг? — перевел он вопросительный взгляд на уже отметившегося «в комментариях» типчика.

— Да, собственно, я уже почти все сказал, — буркнул тот, поднимаясь со стула. — Ладно бы речь шла о каком-то неумехе-новичке, но товарищ Чон — кандидат во вторую сборную Управления!

То есть даже не всего концерна… Что ж, тем легче. Наверное.

— Так что он не только нас в секции подводит — но и всех тех, кто душой переживает за нашу команду! — с пафосом заявил Сонг — кажется, к некоторому неудовольствию Гу. — Пропуск трех тренировок подряд — это не шутки! Ладно бы еще одну, ладно бы две, но три… Вот так вот! — с этими словами обличитель с видом человека, честно исполнившего свой долг, плюхнулся на свое место.

Хм… А ту ли я выбрал «мелочь» для самокритики? Уж не подставился ли сдуру? А то, глядишь, сейчас еще выяснится, что от моих спортивных успехов зависит плодотворная работа чуть ли не каждого десятого сотрудника Пэктусан — я уже знал, что всего в концерне десять Управлений. Наше, к слову, незамысловато называлось Седьмым.

Тем временем за столом Лим что-то активно зашептала на ухо Гу.

— Мне вот тут подсказывают, что на прошлую субботу у товарища Чона имелось медицинское освобождение, — проговорил, внимательно выслушав девушку, председательствующий. — Получается, речь все же идет только о двух пропущенных без уважительной причины тренировках. Что тоже, конечно, не очень хорошо… Кто-нибудь еще хочет принять участие в обсуждении? — спросил он затем.

Желающих не оказалось.

— Тогда думаю так, — подытожил Гу. — С учетом всех обстоятельств, предлагаю поручить товарищу Чону в конце месяца доложить ячейке о том, как идет его спортивная подготовка и насколько ему удалось преодолеть негативные последствия допущенных прогулов. Нет возражений?

По залу пронесся легкий гул — кажется, многие, как и я сам, предполагали, что, заслуженно или нет, дело катится к какому-то более суровому вердикту. А тут даже официального замечания не последовало, как Ану!

Однако оспаривать идею председательствующего никто не стал, что, видимо, и было внесено Лим в протокол.

Я же с облегчением уселся. Похоже, обошлось.

Но к Сонгу