Избежать скандала было невозможно, Наталья оповестила центральные газеты и телеканалы.

Следующие жертвы оказались сговорчивее. От заместителя министра финансов, замешанного в ритуалах черной магии, сопровождаемых убийствами несовершеннолетних, она получила безвозмездный государственный кредит.

Наталья не перегибала палку и действовала анонимно. Прикрытие ей обеспечивал Дементьев, который следил за тем, чтобы ее не вычислили и она не стала жертвой заказного убийства.

У Натальи появились достаточные средства для того, чтобы вновь заняться крупным бизнесом. Она разработала идеальный план по созданию собственной финансовой империи. Она действовала крайне жестко и без сантиментов. Разоряла конкурентов, захватывала предприятия, использовала любую возможность, чтобы получить прибыль. Она обещала золотые горы, когда это было нужно, и забывала о своих обещаниях. Ей потребовалось чуть больше двух лет, чтобы заложить фундамент собственной империи. Она знала, что теперь требуется кропотливая, ежедневная, тщательная работа. Она была к ней готова. Архив она использовала в крайнем случае, когда было необходимо сокрушить влиятельного противника или добиться игры по собственным правилам.

Она уделяла повышенное внимание службе безопасности, которая разрослась в мобильную команду лучших аналитиков и лучших убийц. Наталья использовала всё средства, даже если для этого приходилось отправить кого-либо на тот свет. Ну что же, такова жизнь…

Она занялась вплотную расследованием смерти Вячеслава и установила, что его предали. Предателем оказался его лучший друг и ближайший советник Георгий Андреевич Поклонский. После убийства Малякина он ушел в тень, получив огромные отступные.

Он заграбастал часть ее денег, Наталья знала это наверняка.

Когда Дементьев положил на рабочий стол Натальи документы, которые доказывали причастность Поклонского к смерти Малякина, хотя бы и косвенную, Наталья ощутила, что сердце, которое, как она считала, давно превратилось в камень, неожиданно заныло.

— Это он, — скупо произнес Дементьев. — Сейчас он находится в Париже, купил себе особняк в богатом предместье… Вы хотите, чтобы…

Оборванная фраза всегда означала одно — немедленную ликвидацию объекта.

Наталья произнесла, сузив глаза и не глядя на Дементьева:

— Спасибо, но это мое приватное дело. Я сама навещу Георгия Андреевича. Думаю, он меня еще помнит!

Наталья тщательно подготовилась к своему визиту в Париж. Дементьев обеспечил ее информацией относительно Поклонского. Милейший Георгий Андреевич, оказывается, вел праздный образ жизни, коллекционируя раритетные автомобили и эксклюзивные вина. Работая на Малякина, он получал много, даже очень много, но все равно не мог бы обеспечить себе подобное существование миллионера.

Значит, как с внезапной злостью поняла Наталья, он тратит куш, который достался ему за предательство Вячеслава. Надо же, утверждал, что является лучшим его другом, а на самом деле оказался банальным предателем. Наталья убеждалась, и не раз, что деньги, в особенности когда их очень много, разительно меняют человека. Она знала, что изменилась и сама.

Она вылетела в Париж две недели спустя. Встреча с Поклонским должна произойти случайно. Они же так не любили друг друга. У нее всегда было предубеждение против него, и не зря. Он оказался человеком, который подставил ее мужа и украл его империю.

Наталья остановилась в самом роскошном отеле французской столицы — «Риц». Она не жалела на себя денег. Она успела привыкнуть к тому, что к ней относятся с трепетом и почтением. Отель она выбрала вовсе не случайно, там был намечен аукцион старинных вин, и Поклонский, как она знала, собирался там появиться.

Они встретились через день, в конференц-зале отеля. Наталья, облаченная в легкий темно-зеленый костюм, украшенная изумрудным гарнитуром, который Вячеслав преподнес ей ко дню свадьбы, заняла место в первом ряду. Коллекция вин столетней давности ее не занимала. Она немного волновалась. Ведь она собиралась отомстить Поклонскому.

Она собиралась его убить.

Он появился в сопровождении длинноногой девицы, которая по возрасту годилась ему во внучки. Девица глуповато хихикала, блистала непомерными драгоценностями и держалась за локоток Георгия Андреевича. Сам Поклонский, облаченный в белый костюм, черный галстук, украшенный бриллиантом, мягкую шляпу с полями, являл собой образчик парижанина-богача. Он отпустил богемную бородку и таскал с собой трубку. В России он выглядел совершенно по-другому. Надо же, как его изменили деньги, подумала Наталья.

Георгий Андреевич занял место в пятом ряду, девица, болтая по-русски, опустилась рядом с ним. Они обсуждали, куда же им поехать на следующей неделе — на Мадейру или во Флоренцию. Наталья сжала руки, затянутые в перчатки. Поклонскому не суждено покинуть Париж. Так сказать: увидеть Париж — и умереть.

Натянув на лицо любезно-удивленную улыбку, Наталья поднялась и как бы невзначай прошлась по залу.

Аукцион должен был начаться через пару минут. Поклонский, бросив на нее оценивающий взгляд, явно ее не узнал, Она же так изменилась. Он помнил ее как плотную, приземистую особу, жену Малякина. Теперь она превратилась в уверенную в себе изящную красавицу, одевающуюся у лучших портных.

Аукцион начался. Наталья терпеливо дождалась, когда же появится лот, который интересует Поклонского. Практически к самому концу на продажу была выставлена бутылка «Бордо» урожая 1906 года, начальная стоимость которой составляла сто тысяч франков. Поклонский предложил сто двадцать. В гонку включилось еще несколько человек. Наталья тоже подняла карточку с номером. Через три минуты осталось только два соперника — она и Поклонский. Немного развернув голову, она видела, как Георгий Андреевич злится, а его юная спутница, хлопая накладными ресницами, пытается его успокоить. Они не знали, что в зале есть еще кто-то, говорящий по-русски. Поклонский несколько раз произнес непечатные фразы — явно по адресу шикарной дамы, во что бы то ни стало желающей купить бутылку, за которой он охотится.

Тем временем цена увеличилась до пятисот восьмидесяти тысяч. Поклонский поднял последний раз карточку, дав понять аукционисту что предлагает шестьсот тысяч. Тот провозгласил:

— Шестьсот тысяч, дамы и господа, намерен ли кто-то предложить больше? Шестьсот тысяч раз, шестьсот тысяч два…

Деревянный молоточек уже почти опустился на поверхность стола, когда взметнулась тонкая рука, украшенная изумрудным браслетом баснословной стоимости. Наталья предложила восемьсот тысяч. Аукционист, привыкший к эскападам богачей, не подал и виду, что удивлен. Бутылка бордо урожая 1906 года была продана Наталье за восемьсот тысяч франков.

Спустя полчаса аукцион завершился. Наталья оплатила покупку. Замшелая, покрытая паутиной и пылью бутылка с невзрачной этикеткой была ей вовсе не нужна. Она не разбиралась в винах. Ее поздравили с удачной покупкой, она велела доставить бутылку к себе в номер.

Поклонский, как она и ожидала, спешно подошел к ней. На неплохом французском он обратился к Наталье: