это предельные вариации; впечатление размера тоже имеет предельные вариации, например, луна одному человеку кажется размером с пятак, другому – с дом, но на сетчатке всегда меньше, чем карандаш на расстоянии вытянутой руки. Что касается формы, то здесь вариации еще более незначительны и малозаметны. Все эти вариации действуют в рамках известных законов и не мешают нормативному учету воспринимаемых данных. Факты могут несколько различаться, законы же для всех одинаковы. Если перцептивные воздействия таковы, что один нормальный человек видит определенный контур, то и все остальные нормальные люди будут видеть тот же контур. Например, все люди видят созвездие Большой Медведицы как контур, который мы называем ковшом, хотя другие могут называть его иначе, поскольку не имеют такого предмета в своей культуре, и хотя, конечно, нет никаких линий, соединяющих звезды в этот или какой-либо другой контур.

Но как эти законы видения дают хоть какой-то эталон для незрительного опыта? Путем исключения. Можно показать, что все, что «занимает пространство», познается прямо или косвенно через зрение. Все незримое имеет непространственный характер (и наоборот) и ощущается как непосредственное для человека. Только осязание в некоторой степени слито с визуальным материалом, и, когда оно сообщает нам форму, очертания и текстуру, оно является косвенным зрительным. Зрительный опыт проецируется и составляет пространство или то, что мы будем называть внешним полем наблюдателя; невизуальный опыт интроецируется и составляет то, что мы, вслед за некоторыми гештальт-психологами, будем называть эго-полем, поскольку наблюдатель, или эго, чувствует себя как бы наедине с этими ощущениями и осознаниями. Поэтому, относя определенное переживание к эго-полю, поскольку оно не находится в зрительном поле, или к амбивалентной пограничной области, как в случае, когда ощущение известно в обоих режимах как находящееся в теле наблюдателя, мы классифицируем его так, как классифицируют его все наблюдатели, независимо от их языка, как только они понимают природу этого различия. Более того, эго-поле имеет свои гештальт-законы качества ощущений, ритма и т. д., которые являются всеобщими. Мы можем безоговорочно отнести референт лексемы слуха, вкуса или запаха к эго-полю наряду с лексемами мышления, эмоций и т. д. и отделить от любой лексемы, обозначающей опыт, имеющий очертания или находящийся в движении. Различие между светом и тьмой, а также референт видения, а не того, что видно, тоже являются либо пограничными, либо эгоическими, поскольку качество ощущения интроецируется, а качество фигуры-фона проецируется; референт говорения тоже является эгоическим, поскольку наблюдатель интроецирует как свою, так и чужую речь, приравнивая существенное из нее к своему эго-полю слуха или звука; референт обладания или наличия тоже является эгоическим.

Этот принцип классификации референтов является нелингвистическим и несемантическим в обычном понимании семантики. Изолированное переживание во внешнем или эгоическом поле, например, форма или шум, не является значением. Тем не менее в языке иногда может существовать принцип классификации групп морфем и их семантических эффектов, согласованный с этим универсальным принципом. Так, в английском языке глаголы, обозначающие опыт эго-поля субъекта, используют простое настоящее время для обозначения сиюминутного настоящего факта, а не настоящее прогрессивное. Другие глаголы используют настоящее прогрессивное время для обозначения сиюминутного или продолжающегося настоящего факта, а простое настоящее время (за исключением особых выражений типа «вот он идет») – для номического или обычного времени. Иностранцы, изучающие английский язык, этого не знают и поэтому могут сказать: «Я вас слышу, он это видит». Англоязычные люди говорят I hear you, he sees it, he feels sick, I say that—, I think that—; но, при этом, I am working (not I work), the boy is running (не the boy runs, которое является номическим, например, the boy runs whenever—).

Гештальт-метод описания референтов и ситуаций настолько помог мне понять малопонятные моменты в таких разных языках, как английский, хопи, ацтекский и майя, что я решил опробовать его на языке шони, хотя я ничего не знаю ни о шони, ни о других алгонкинских языках, кроме того, что Вёгелин описал в своем сборнике и в рукописи к оставшейся части серии, которая дополнит его словарь языка шони и майами. Результаты таковы, и самим алгонкианцам предстоит решить, имеют ли мои изыскания какое-либо значение или пользу.

Для образования сложного слова в языке шони действует довольно простое общее правило. Его можно сравнить по применимости с общим правилом составления словосочетаний из существительных в английском языке: модификатор предшествует модифицируемому. Ни одно из этих правил не является абсолютным; например, в английском языке brick buildings представляет собой типичный случай, когда действует общее правило, а buildings brick except for frame porches – одно из преимущественных специальных правил. Английское правило является хорошим примерным руководством для современного европейца, изучающего английский язык, поскольку его собственный язык достаточно похож, чтобы он понимал, что имеется в виду под модификатором и модифицированным: его язык производит аналогичную классификацию опыта, а в крайнем случае, как во французском, просто меняет порядок. Фразеологизм модификатора и модифицированного не работает для соединений корней шони, которые приводят к глаголу, как это обычно бывает. Грубым общим правилом (за исключением отменяющих правил) для языка шони является следующее: фигура предшествует внешнему фону, более фигуральное предшествует менее фигуральному, но эго-поле обычно предшествует всем перечисленным. Основные правила: (1) группа основ неясных фигур (неясное движение, текстура) предшествует всем иным; (2) неначальные основы должны как-то предшествовать, даже вопреки общему принципу, хотя они обычно соответствуют тому, что менее фигурально; (3) когда результатом является существительное (но не слово-существительное), правило меняется на противоположное, и символы фона предшествуют фигурам; (4) две темы, составленные в соответствии с вышеизложенным, могут быть расположены вместе, что иногда приводит к неправильной последовательности в общем образовании; (5) такая тема иногда используется как основа.

Описания референции основ будут следующими:

Таков обычный порядок расположения: svf, ef, f, frg, mf, fcm, i.

Формативы будут обозначены:

В широком смысле группа f, frg, mf, fcm, xf едина, и иногда одна и та же основа может занимать любую из этих позиций, если ему предшествуют основы или за ним следуют основы таким образом, что происходит постепенное снижение качества фигуры и повышение качества фона.

Примеры основ svf: paʔ– (идти, двигаться туда); paak- (жесткое, твердое, стаккатное движение); tep- (приобретение); kt- (большой, превосходный); kaʔk- (грубый, сухой); laakeet- (легко, просто, быстро); laašiwe- (вниз, от, над); loʔθee- (выходить, уходить, проходить); liil- (разнообразие).

Примеры основ ef: paʔpa- (стучащий звук); petškw– (неприятие, отвращение); petθak(y)- (неприятность, помеха, запутанный,