Даркесса так широко распахнула глаза, вырвав кисть, что казалось будто они сейчас выпадут.

Ирлис спрыгнул с моего плеча, потому что при таких движениях удержаться там не было уже никакой возможности.

– Что ты себе позволяешь, грязная бродяжка? – взвизгнула она, но так ловко выкрутилась из моего захвата, что оставалось только локти кусать. – Как ты посмела ко мне прикоснуться?

– Я же говорила, что у нас, у людей, ни образования, ни воспитания, и мы понятия не имеем, кого можно хватать, а кого нет, – спокойно ответила я, снова пытаясь схватить ее руку, которую она все сильнее хотела избавить от моего посягательства.

– Селина, ты что творишь? – прошипела сбоку Валира, пытаясь оттянуть меня назад.

И только служанка Ильнарион смотрела на меня испуганно и нервно, сделав шаг в сторону и даже не думая помогать своей госпоже.

Ирлис шипел откуда-то снизу, судя по всему, еще сильнее пугая ту девушку.

– Я собираюсь забрать то, что было украдено из моей комнаты, – легко объяснила я.

– Ты обвиняешь меня в воровстве? – ахнула даркесса, выпрямившись и посмотрев с испепеляющим возмущением. – Как ты смеешь?

– Нет, ну по третьему кругу я объяснять не буду, – покачала я головой. – Отдайте серьги. И, так и быть, я сделаю вид, что не заметила, как ваша служанка пыталась меня отравить.

– Отравить? – одновременно выдохнула Валира и возмущенно проговорила Ильнарион.

– Не слишком ли ты много на себя берешь, бродяжка? – добавила даркесса. – Кому надо тебя травить? Тем более что и доказательств у тебя никаких нет!

Действительно, доказательств не было. Когда я вернулась в свои покои после встречи с Ренвиэлем, на полу уже не было ни следа отравленной еды. Кто-то все убрал.

Однако следовало заметить, что человек, на чьей совести нет преступления, о доказательствах вспоминать не станет.

Ильнарион определенно прекрасно знала, о чем я говорю. И в том, что эта Эрина действительно ее служанка, я не ошиблась.

– Если я лгу, то прямо сейчас при главной ааре атриса Седьмого принца покажите, что у вас в левой руке, – мрачно сказала я, отойдя на полшага назад, но не слишком далеко. Чтобы в любой момент успеть забрать свое украшение обратно… или располосовать лицо этой нахалки.

Несмотря на то, что я все еще старалась сохранять видимость спокойствия, все внутри меня кипело. Я была настолько зла, что даже кончики пальцев начали привычно зудеть. Как тогда, когда огненная магия изливалась с них на землю, образуя для меня пространственный портал.

Сейчас эксплозия драконов была не нужна, но вибрацию силы я ощущала как никогда ярко.

На мою просьбу Ильнарион ответила снисходительным смешком. И первое мгновение она и не думала выполнять то, что я потребовала. Мне уже казалось, что она и вовсе исчезнет, оставив меня без ответов и без украшения.

Однако даркесса вдруг протянула руку вперед и легко распахнула пальцы.

С замиранием сердца я увидела на ее ладони свои серьги.

– Это принадлежит мне, – ответила эта мерзавка невозмутимо. – А у тебя есть какие-то сомнения?

– Что?.. – ахнула я от такой наглости. – Это мои серьги! И на мне их видела половина Чертога Огня! Что ты на это скажешь?

О том, чтобы называть гадину на “вы”, я наконец забыла. Больше это выносить было невозможно.

Я взглянула на Валиру, чьи брови сдвинулись. Она, несомненно, помнила, как я носила это украшение в первые дни своего появления в Чертоге. И теперь в ее молчаливом внимании тоже читался вопрос.

– Скажу, что ты лгунья и воровка, – пожав острыми плечами, выглядывающими из платья с низким декольте, проговорила Ильнарион. – Откуда у человеческой оборванки могут быть серьги из черного золота? Металла, который стоит баснословно дорого? К тому же это еще и зачарованный артефакт. А такие украшения и вовсе доступны лишь избранным. В чье число ты, простая аара, само собой, не входишь. Если ты и носила эти серьги… то только потому, что украла их у меня.

– Что?.. – второй раз выдохнула я, белея от ярости.

Никогда прежде я не испытывала таких острых чувств. Все, что было со мной в прошлой жизни, в прошлом мире, словно подернулось пеленой нереальности и теперь трещало, готовое расколоться на осколки. Я всегда была спокойным и тихим человеком, не слишком-то умеющим злиться, ревновать или испытывать испепеляющую страсть. У меня была простая и незамысловатая жизнь, в которой я не конфликтовала с коллегами и предпочитала заканчивать любой спор полюбовно, даже если чувствовала внутри протест.

Но в этом мире с первого дня попадания со мной начали происходить такие тревожные и опасные события, что с каждым днем сердце начинало все сильнее дрожать от новых, слишком сильных чувств.

Я не понимала, как с ними жить. Не умела контролировать и не знала, как их проявлять.

Когда каждый шаг будто на лезвии кинжала, окружающий мир становится ослепляюще ярким… И иногда мне казалось, что я уже не вижу ничего вокруг.

Теперь Валира смотрела на меня с не меньшим удивлением, чем на даркессу. А я чувствовала, что еще немного – и случится что-то непоправимое.

– Это мои серьги. И ты прекрасно знаешь это, Искра. Знаешь, потому что сегодня утром твоя служанка пришла в мои покои, принесла мне отравленный завтрак и забрала их. Так что это ты лгунья и воровка. А я расскажу об этом на весь Чертог Огня. Поверь мне. Доказать это будет несложно. Особенно когда очнется Айден и скажет тебе, что эти серьги были на мне в день нашей первой встречи.

Не знаю, что больше разозлило Ильнарион – моя угроза разоблачить ее или то, что я назвала Седьмого принца коротким именем. Скорее всего, второй вариант. Но в следующий миг все напускное безразличие и пренебрежение моей скромной особой слетело с лица даркессы, обнажив ее истинные чувства. Светлая кожа покрылась алыми пятнами ярости, еще более заметными в обрамлении снежных, сверкающих как корона волос. Губы искривились, и женщина зашипела:

– Ах ты, грязная, мерзкая человеческая подстилка, как ты смеешь угрожать мне? Ильнарион Ночной Искре?

С этими словами она шагнула вперед, и я ощутила, как воздух вокруг нее начал накаляться. Не то чтобы я была сильна в магии, но инстинкты тут же взвились, словно змеи, которым наступили на хвост. Я чувствовала, что даркесса может начать колдовать.

В то же время моя собственная сила все сильнее накалялась от злости и непонимания, от обиды, что все случилось так, а не иначе. От несправедливости слов Ильнарион.

– Подстилка? – выдохнула я, старательно стискивая кулаки, чтобы попросту