— Нам нужно все это закончить, Никита. Ради твоих детей, слышишь, сынок? Давай закончим этот кошмар.

Нью-Йорк — Майами

Давай закончим этот кошмар…

Ради твоих детей…

Слова отца вертелись в голове непрестанно, даже когда я разговаривал с Расселом. С другом, который сделал для меня практически невозможное. И я хотел знать как.

— Расс… — снова перехватило глотку от эмоций, которые лишь чуть отпускали, но стоило вспомнить, что Несси носит нашего ребенка, и я снова становился размазней: хотелось плакать от счастья. — Нет слов, чтобы сказать, как я тебе благодарен…

Ему никогда не нужно ничего объяснять, мы уже давно читали все между строк:

— Не расслабляйся, Ник. Если бы ты знал, какому риску я ее подверг, ты бы меня убил, а не благодарил.

— То есть?

— Еще никто не придумал чудо-таблетку, которая при таких проблемах со здоровьем, как у Несс, позволит забеременеть за такой короткий срок… Почти никто…

— То есть… — я требовал продолжения.

— На осмотрах я давал ей кое-что выпить якобы для решения ее проблем с поликистозом… В принципе, да, так и есть на самом деле… В общем, этот препарат еще проходит испытания и дает кратковременный эффект. Это как камень в воду бросить — есть лишь короткий миг, когда вода над ним еще не смокнулась. Я бросал камни, ни на что не рассчитывая, но ты успел…

— «Медиана Инкорпорейшн».

Я не спрашивал, потому что знал — Рассел все свои доходы вкладывал в разработку этого препарата, но я не знал, что тот уже проходил испытания. Наши клиники женщинам с этим самым поликистозом проводят ЭКО, принося им радость материнства, а их мужьям — возможность отцовства, как это произошло с тем парнем — полицейским Паркером, если мне не изменила память его имя. Тем самым парнем, что подвозил меня на Пятое авеню до башни Sherry-Royal, где расположен мой пентхаус, того добродушного и человечного полицейского, что в благодарность мне назвал свои детей Никитой и Тенесси.

Теся и Нит. Кит и Несси. Кажется, так ласково он их называл. Близнецы с разным цветом кожи, совершенно уникальное явление, чудо природы.

Такое же драгоценное чудо, как и беременность моей девочки.

И чудесник — Рассел.

— Да, — коротко ответил друг.

— Побочные эффекты?

— На тот момент были неизвестны. Клинические испытания должны проводиться три года, наблюдение за фокус-группой — шестнадцать лет. Женщины — не кошки, дети — не мыши, нужно время…

— Ты потому от меня сбежал?

— Я должен изучить его досконально, Ник. До того, как что-то… Я даже прощения у тебя просить не могу, потому что не знаю еще, что натворил.

— Все будет хорошо, Расс. Я верю тебе и в твою интуицию. Вы еще ни разу не подвели. И не подведете и в этот раз.

— Ты просто влюбленный идиот, Ник. Ничего не меняется, — наконец, услышал я в его голосе не только обширную тревогу, но улыбку.

Даже такому мастодонту и фанатику от медицины требуется чуть больше уверенности и поддержки. Я на самом деле верил ему. Он сгущал краски, и никогда бы не сделал ничего, что могло реально навредить здоровью человека, если бы не просчитал все наперед. Разумеется, новый препарат преподнесет сюрпризы, но все ли они будут неприятными?

— Ну что ж, у меня появился сильный конкурент, — улыбнулся я.

«Медиана Инкорпорейшн» — фармацевтическая компания Рассела Краша. А теперь, когда я отдал ему все клиники Восточного побережья и юга США, его бизнес даже сильнее моей компании.

— Я не пущу тебя в Канаду, даже не разевай рот, — поддержал тему друг.

— А я тебя в Россию, — парировал со смехом.

— Я приду к тебе с картой мира…

— …расчертим ее напополам, — согласился я.

— Нет, ты мне должен! — возразил Расс.

— Это за что?

— Ты трахнул мою будущую жену!

Я вздохнул:

— Расс… я не знаю, как это отменить… — И подумал: какой же я мудак — я трахнул и свою как бы сестру. Если бы секс не приносил удовольствие, в мире исчезло бы девяносто процентов проблем и никогда не было бы войн. — Я не знаю, как за это прощения просить…

— Просто ничего больше не испорти, Ник.

— Я ушел из большого секса, — озвучил пришедшее на ум.

— Вот и хорошо, Ник. Вот и хорошо…

Он завершил вызов. Я отложил сотовый и повернулся к иллюминатору — самолет уже снижался, я отлично видел Оушен-драйв. Вернее, видел бы, если бы смотрел — я проткнул пространство взглядом совершенно не прицельно, потому что мыслями был далеко отсюда. Обращен в себя.

Странное ощущение, когда знаешь, что друг у тебя все так же есть, но уже не принесется по малейшему зову… потому что его и не будет больше — этого панического призыва. Странно понимать и чувствовать, что ничего между нами не изменилось, он все так же готов помочь, но в глобальном, там, где реально необходимо, а с остальным оставляет право справляться мне самостоятельно, потому что я теперь…

…нормальный.

Расс отошел в сторону, едва я это понял. Словно выполнил свою миссию и отправился по своим делам — жить дальше. Заниматься своим делом, строить свои отношения, решать свои проблемы. И все равно был рядом. В моем сердце. В мыслях. В сотовом. В стране. На этой планете. Ближе просто некуда.

Нормальный…

Вот так сидеть и не сдыхать от возбуждения… я до сих пор не привык к этому. Будто ампутировали член, и я все еще чувствовал его — так же ощущалась уже не болезненная и не выматывающая похоть. И я легко, как дымок, мог прогнать этот фантом. Макс сказал, теперь главное — не зацепиться за него. Потому что болезни возвращаются, когда открыт им.

Мне же нравилось иметь власть над своими желаниями, над своим телом…

Над своим мозгом.

Я победил его.

Потому что

НИЧЕГО. НЕВОЗМОЖНОГО. НЕТ.

***

США, Нью-Йорк

— Не волнуйтесь, мисс Тенесси, мы обязательно выиграем это дело! — уверял меня адвокат по дороге в суд, а я нервно ломала пальцы.

Не шуточки это — взять и подать иск на подругу, которая, вообще-то, поддерживала гораздо чаще, чем доставляла…

…ничего не доставляла. Все эти мои заморочки против отношений с парнями были из-за клитора. Я уже сто раз пожалела, что решила наказать подругу, но не могла отступиться, потому что речь шла о клевете на Никиту. Если бы это касалось только меня, просто расцарапала бы Стэйре лицо, и на том бы все и кончилось.