– А та, как ее?

– Зимина Елена, – подсказала Саша, подъезжая к райотделу, где теперь тосковала в ожидании решения на свой счет ее подруга.

– А Зимина Елена, если вы были точны в сведениях, вела беспутный образ жизни. Лечилась от наркомании неоднократно, но, кажется, так и не успела завязать. Эти люди принадлежат к группе риска. И…

– Ее тоже задушили, – перебила его Саша, забывшая в телефонном разговоре рассказать ему об этом. – Чем конкретно, не знаю. Но ее тоже задушили, Борис Сергеевич! Кому понадобилась занюханная наркоманка, чтобы ее убивать? И убили… Господи, зачем я вам это говорю?! Может, потому, что верю?.. Ее убили как раз в то утро, когда Логинов пригласил Марина на обед в ресторан. Как раз в тот промежуток между его пробуждением и походом в ресторан. Как раз тогда, когда у него не было алиби! Согласитесь, что человек, живущий один, алиби вообще не имеет. Никто не сможет подтвердить, что и как он делал в одиночестве… Все снова сходится на нем! Зачем… Зачем ее было убивать?!

– Перестаньте так убиваться, Саша, – попросил ее Борис и положил руку ей на плечо.

Плечо было очень хрупким и очень напряженным. И ему до сухости в горле захотелось погладить его, потрогать и даже сдвинуть в сторону лиловую ткань ее тонкой кофты. Ощутить мягкость кожи, и чтобы еще она поймала его пальцы своей щекой, чуть склонив голову, и улыбнулась ему.

Ах как многого ему хотелось для второй, ну пускай для третьей встречи! Дурак! Нужен ты ей в этих нелюбимых даже тобой портках от единственного костюма и нелепой белой рубашке, превратившейся теперь в мятый комок. И с тачкой своей допотопной, которую не чинят, а ты и не торопишь, – потому что денег лишних нет. С привычками своими нелепыми – работать по выходным и праздникам – нужен ты ей очень. И любовью к тишине по вечерам и незамысловатому быту, сдался ты ей, как же.

У нее вон какой упакованный учеными степенями дома. Денис, кажется? Уж он-то не допустит грязного пятна на своих джинсах на заднице. Он опрятен в быту, хотя… Хотя и не чистоплотен в отношениях.

А вот Борис бы ее любил! Любил нежно и верно! Только ведь не нужен он ей, не нужен.

– Если бы Марина я считал виновным в смерти этой наркоманки Зиминой, я бы сейчас не ехал в этот отдел с вами, – не моргнув глазом, соврал он.

Поехал бы, и еще как! И не только сюда, но и на край света, если бы она попросила и позвала.

– К тому же… К тому же, если бы он убил ее, зачем было посылать сюда Владу? Она же его невеста и… И он понимал прекрасно, что она, явившись туда, подставляет себя под подозрение. Он мог ей за что-то мстить? За то хотя бы, что она заставила его принять ее предложение и жениться на ней?

– Глупо! – возразила Саша и покосилась на его руку на своем плече.

Сбросить не решалась, да и уютно она там пристроилась, не мешая, не раздражая совсем.

– Он не женился на ней еще – раз, не успел потому что. И не стал бы он так поступать, вы что!

И он вдруг одернул руку, сочтя, что последний ее возглас как раз к этому вопиющему факту и относится. Она же покосилась? Да. А потом сразу воскликнула. Увлекся, идиот…

– Хорошо, будем считать, что послал он ее по делу. По какому, сразу возникает вопрос?

– Этого Влада мне не сказала.

И Саша, ох, господи, взяла и потерлась щекой о то место на плече, на котором не так давно покоились его пальцы. Вот бы раньше-то она так сделала.

– Что он хотел узнать у гражданки Зиминой, о чем поговорить? Кстати, как он на нее вышел? Что за птица?

– Влада очень сумбурно объяснила, но кажется, это подруга Аллы.

– Кто? – вытаращился Борис, вылезая из машины. – Зимина? Подруга погибшей Мариной?

– Ну, да, если я ничего не путаю.

– Да путаете наверняка, – выдохнул он, помог ей выйти, подождал, пока она закроет машину, и повел к райотделу. – Не могла Марина дружить с такой женщиной.

– Почему вы так считаете?

– Ну… Не побоюсь этого слова, Зимина принадлежит не к тому слою общества, в котором привыкла вращаться Марина! Что их могло связывать?! И как Марин мог допустить, что они дружили? У вас же у всех так много условностей.

– Их знакомство наверняка произошло, когда Антон уже не жил с Аллой.

– Пусть так, – упрямился Борис, распахнул тяжелую металлическую дверь перед Сашей, пропустил вперед. – Но Сергей! Он-то как мог допустить? Эта дружба очень, очень сомнительна и…

– Вы к кому? – высунулся едва не по пояс дежурный, уставившись с любопытством на Сашу, Бориса он знал и узнал.

Пришлось тому объяснять, потом дежурный начал звонить кому-то, что-то выяснять, потом бесконечно долго заполнял журнал, что не мешало ему все время коситься на Сашу.

– Глаза не сломай, сержант! – прошипел сквозь зубы Борис, не выдержав. – Куда идти?

– Двадцать пятый кабинет, – пробубнил, насупившись, сержант. – Там вас уже ждут.

В двадцать пятом кабинете сидел коллега Бориса следователь Ваня, участковый Михалыч и Валентина Ивановна. Последняя выглядела очень недовольной и все время злобно косилась в спину участкового.

– Здрассте, господа хорошие, – покивал всем поочередно и пожал руки Борис. – Вы чего это вздумали моих фигурантов закрывать, а?

– А чего это твои фигуранты, Боря, скребутся в опечатанную квартиру, где было совершено убийство, а? – тон в тон ответил ему следователь, указывая на стул напротив. – Да еще так ведут себя настойчиво, да еще врут уважаемым гражданам.

– Это кому же?

– Вот Валентине Ивановне соврала твоя фигурантка. Сначала что-то лопотала про то, что пришла к подруге, хотя меж ними пропасть бог знает какая. Потом Надеждой ее называть стала, хотя погибшая была Елена.

– Ну… Ваня, – назвал по имени коллегу по цеху Борис и незаметно ото всех подмигнул Саше. – Так могла моя фигурантка и не знать, к какой именно подруге пришла. Она, может, шла к Наде, а Надя соврала ей, назвав не тот адрес. Могло ведь такое быть?

Коллега по имени Ваня кисло улыбнулся, прекрасно понимая, куда клонит Борис. И тот, между прочим, был прав. И мог только так сейчас забрать девушку из отдела, не дав возможности вытрясти из нее все, что она знала. Да и чего не знала, тоже. Поэтому он, широко расставив локти на столе, потянулся к нему и зашептал, зашептал просительно:

– Ты это, Борек, не суетись до поры до времени, а!

– Как это? – Тот настырно выпятил нижнюю губу, тоже опустив голос до шепота.

– Ну… Мне надо ее чуть потормошить, глядишь, чего и вытащу.

– Так не пойдет. – Борис опять же незаметно для всех сложил из пальцев фигу и показал ему. – Нечего трепать нервы девчонке. Шла она не к твоей наркоманке, а к своей подружке, которая у нее денег заняла. Да адрес почему-то, стерва, дала не пойми какой.