– Леград! – разрушил все мои усилия шепот Диры. В груди заворочался тяжелый комок злости.

– Что?! – не открывая глаз, цепляясь за крохи исчезающего тепла воспоминаний, я постарался голосом передать ей всё плохое, что она во мне разбудила. Оставь меня в покое!

– Ты когда меня проверять будешь и учить? – не поняла, а скорее проигнорировала мой намек Дира.

– Чему я ещё, должен тебя научить? – спросил я темноту. – Ты уже вполне бегло читаешь, слушаешь мой гундёж каждую неделю, выполняешь задания и даже хвастаешься особо редкими оттенками, цвет которых я даже не могу себе вообразить. Что ты себе ещё навоображала?

– Ничего я не воображала, – засопели у меня под боком. – Двигайся, расселся тут на моей циновке! И задания у тебя идиотские!

Упрямо не открывая глаз, хотя и понимая всю безнадежность этой детской уловки, я подвинулся, давая место. Даже Лейла уже года три как понимает, если ты никого не видишь – это совсем не значит, что ты спряталась. Но вот скрыться от проблем жизни, пусть и на минуты, можно. Пока тебя не найдет севшая на шею девчонка.

– Леград! – на этот раз меня исподтишка ткнули в бок острым пальцем.

– Дира? – тихо прошипел я, чтобы меня не услышали у костра.

– А?

– Подскажи, – я угадал со следующим ударом и крепко обхватил пойманный кулак, – если я сейчас с диким смехом прыгну на тебя и, валяя по песку, буду кричать, как маленький ребенок «Лада! Лада!», тебе понравится?

– Ты больной? Ой! – Дира тихо вскрикнула, едва слышно даже для меня.

– Да, – довольным голосом протянул я, продолжая усиливать хватку, – я больной. Это вся деревня обсуждает. Знаешь что?

– Что? – уже опасливо протянула Дира, наконец осознавшая, что зря помешала мне.

– Я решил, что ударенный по голове может не только умыть тебя по-пустынному – песком, но и покусать. Нужно же проверить, как сильны челюсти седьмой звезды!

– Пусти! Пусти, дурак! – Дира принялась выкручивать руку. – Я щас закричу!

– Ну, это ты зря. – Я открыл глаза и, встретив темную, почти черную синеву злых глаз, уточнил. – Обзываешься зря. Я не дурак. Вот утром пойдешь на работы, зайдешь к нам. Я проверю твое Возвышение. И уже там – укушу. Без свидетелей. И никто не узнает, что у меня с головой совсем плохо стало.

Стоило мне отпустить руку Диры, как она, словно вспышка молнии в ночном небе, промелькнула передо мной, исчезнув с моей циновки и оказавшись под боком у отца. А ведь до костра добрых десять шагов! Талант!

– Отец, а вот ребята вечно кричат, что лишь копье – оружие настоящего охотника, – Рат продолжал пытать дядю Ди, жарящего мясо. – А ты учишь меня луку гораздо больше.

– Это все глупости, – дядя Ди бросил короткий взгляд на сына. – Главное для охотника – добыча. Как он ее возьмет – неважно. Это может быть копье, лук, силки, даже ловчая яма и брошенный камень. Его главная задача – добыть еду.

– Чего ж тогда Виргл ни разу не брал в руки лук? – Рат был не очень доволен ответом.

– Он тебя упрекает луком? – дядя Ди усмехнулся.

– Бывает, – мой приятель был изрядно смущен этим признанием.

– Рат! – Дядя Ди все же повернулся к нему и продолжил: – Как считаешь, Виргл часто будет ходить на охоту?

– Ну, – замялся парень, – не знаю.

– Нет. Нечасто, – вмешалась в разговор мама. – Даже думаю, реже Кардо. Он совсем не охотник, в отличие от отца.

Я молча слушал. Хотя мог сказать многое. Например, что о Виргле вообще не стоит думать. Он никогда не будет ходить на охоту в этой деревне. Через полгода он с помощью отца мечтает уехать в первый пояс. А еще очень хотелось сказать – этого тоже никогда не случится. Он навсегда останется в песках Белой пустоши. А мертвому не нужно охотиться. Но я молчал. Щурился на огонь костра из колючки, сберегаемой дядей для такого дня. Наслаждался запахом мяса бородача, которое сегодня позволю себе без оглядки на своё притворство. Слушал, как начинают просыпаться хищники в пустоши, пугая своих будущих жертв голодным ревом, разносящимся в пустоши на многие километры. Я от запаха шкворчащего мяса, между прочим, готов реветь ничуть не хуже. Думал об отличном копье, что вышло у меня из трофейного наконечника, и о ветви мопаны, ещё более крепкого, чем свинцовое, дерева, которое я нашел на одном из холмов возле Черной горы. И молчал.

– Слышишь? – поднял палец дядя Ди. – Он лишь хочет сменить отца и получить в свои руки настоящую, взрослую власть. А пока тренируется на новиках. Показывает вам свою силу.

– Ну так с копьем и сложнее, – заметил Рат.

– Сложнее. И легче. Даже новики уже быстрее и сильнее многих животных.

– Ну, тут ты чего-то заговариваешься! – пристыдил приятель отца.

– Да, – дядя Ди и впрямь немного смутился, – это я приукрасил.

– Песчаная пума, леопард, пересмешник, мечерог, буйвол в рывке легко настигнут новика, – принялся загибать пальцы Рат. – А вот если не смогут сразу завалить, то тогда, конечно, убежим. Они не могут долго бегать. Сам говорил!

– Я же сказал – приукрасил, – дядя Ди хохотнул. – Но суть моих слов в том, что четвертой звезде смертельно опасно идти с копьем на мечерога. Он слишком слабый и медленный для такого противника. А вот для Виргла – это простая забава.

– Седьмая звезда! Дубина! – спокойствие Диры под боком у отца закончилось, и она подала голос, одновременно ткнув брата пальцем под ребра. А у него закалки тела нет.

– А-а-а! – заорал Рат и схватился за бок. Похоже, не зря девчонка напрашивается ко мне. Хочет похвастаться очередной звездой. Вон как легко брата чуть не покалечила. Не рассчитала новых сил. Вернее, испытала их на мне, но не понимает всю разницу между мной и братом.

Вокруг костра началась суета. Рат отдышался, и я насладился редкой картиной. Брат гонял сестру! Обычно всё наоборот. Дира визжала, причем радости и восторга в ее голосе было больше, чем страха. Ралио, в свою очередь, бегала за сыном по всему двору и кричала на него. Лейла с открытым ртом следила за их беготней. А дядя Ди спокойно и с улыбкой наблюдал всю эту кутерьму. Пришлось вмешаться и напомнить им о самом важном деле. Для меня и моего страдающего от постоянного голода живота.

– Мясо!

Дядя Ди спохватился и вернулся с глиняной лопаткой к мясу на камне. Мама подножкой сбила Диру, сверху на нее Раухом упал Рат и принялся щипать и щекотать завизжавшую еще громче сестру. Над ними в растерянности замерла Ралио. Новая часть представления! И благодарные зрители, хохочущие без остановки, – мама с Лейлой.

– Эри! – нашла виновницу хозяйка двора.

– Да ладно тебе, Ралио! – мама махнула рукой. – Ты слишком правильная.

– Она могла разбиться! – всё не успокаивалась Ралио.

– Эта девчонка с шилом в заднице? Разбиться на этом песочке? – мама закатила глаза. Наша соседка помялась и, покосившись на кучу из рук и ног, в которой уже никто не визжал, а лишь хохотали на два голоса, молча села на циновку из камыша.