Налегая на трещащую ветку толщиной в два моих пальца, вырубить которую стоило полностью затупленного топорика, я решил завести разговор, который давно созрел в моей голове. Не могу же я всегда держать всё в себе?

– Мама… – Пришлось откашляться, так пересохло во рту от волнения.

– Что? – Мама опустила свою ветку и с подозрением оглядела меня.

– Семья возвысившегося до десятой звезды уезжает с ним.

– С чего это ты вспомнил об этом? – Мама снова налегла на камень, опрокинув его и заставив с грохотом прокатиться несколько метров вперед.

– Я радуюсь, что исполню мечту отца.

– Да. – Мама остановилась и поманила меня к себе, крепко обняв. – Я думаю, Римило был бы счастлив.

– Надеюсь, в Морозной Гряде нас поселят в хороший дом и Лейла сможет увидеть всё то, что пишут в книгах о первом. Снег, больших рыб, цветы. Как думаешь, насколько плоды драконьего дерева вкуснее мушмулы?

– Сынок, кажется, ты слишком увлекся сказками стариков, в которых там, за границей – небеса сошли на землю.

– Не понимаю тебя, – нахмурился я, недовольный тем, куда сворачивал разговор. – К чему ты это говоришь?

– Я беспокоюсь о тебе. И боюсь, что ты окажешься разочарован.

– Чем? Мама! – Я зло, изо всех сил налег на ветку, радуясь её хрусту. – Скажи прямо!

– Сын… – Мы, наконец, докатили камень до нашей пещеры, и я демонстративно упал на мягкую траву. – Мы, конечно, попадем в первый пояс, но мне кажется, что наше положение не сильно изменится из-за этого.

– Это неожиданный вывод, – я поднял брови, пусть мама и не видит моего лица. – Ты о чем?

– Здесь мы приблуды, – напомнила мне мама то, о чём я и так не забывал. – Мы никому не нужны и никто за нас не заступится.

– Ты забыла сказать, что тут я считаюсь слабаком и оборванцем, – обиженно дополнил я её слова.

– А там ты будешь Возвысившимся Воином, а мы твоей семьей, – не замедлила с ответом мама. – Ты не хочешь глядеть на меня, а не на потолок, когда разговариваешь? Я же не твареныш Виргл.

– Да, прости, привык, – я, покрывшись румянцем, сел и поглядел на маму.

– На первый взгляд, ты прав, – кивнула мама, опирающаяся спиной на будущую дверь в наше хранилище. – Но я много думала о нашей жизни после Возвышения. Вернее, мы думали. С Римило. У нас были на это годы.

– Расскажи, – прервал я молчание замолчавшей и опустившей глаза мамы.

– Возвысившимся пиковой силы и его уважаемой семьей мы будем лишь здесь, в нулевом, на пустошах, где живут отбросы. – Мама подняла голову, глаза её горели отблеском полированной стали. – Здесь десятая звезда Закалки меридианов – это вершина, стоя на которой можно не опускать глаз. А стоит нам пересечь границу, как наше положение резко изменится. Вокруг нас будет первый круг.

– Сектантская отрыжка, – прошептал я ругательство Орикола, поняв, к чему ведет мама.

– Не знаю, сколько людей здесь возвышается в год. Пустоши велики. Пусть будут сотни, – мама развела руками. – Неважно. Ты, моя гордость, мгновенно превратишься в одного из сотен отбросов, которые смогли выползти из нулевого. Вокруг будут тысячи подобных тебе, но выросших в первом круге, а потому считающих себя лучше моего сына. Нам ли не знать, как люди могут втоптать в грязь другого? Ты снова будешь одним из слабейших. Только теперь в первом круге. Ещё даже не достигший первой звезды Воина.

– А кем же тогда будете вы? – Я вцепился в ворот рубахи, глядя поверх мамы. Туда, где в месяцах пути возвышаются границы нулевого. Туда, куда так стремился сначала отец, а теперь я. Дарсов Тукто со своими рассказами!

– Да, кем же будем мы? Мелочь, подобная муравьям? Слабаки, которых терпят на тех землях лишь из-за тебя?

– Не может же быть все настолько плохо? – Я снова опустил взгляд на лицо мамы, пытаясь найти в её глазах надежду.

– Может ли быть все настолько хорошо, как описывают Воины и старики, пересказывающие мечты из поколения в поколение? – мама была безжалостна.

– И что ты предлагаешь? – разозлился я. – Прекратить возвышение? Отказаться от своего таланта? Остаться навсегда в нулевом? Чтобы Лейла и дальше жарилась в этих вечных песках?

– Нет. Что ты. – Мама прибегла к проверенному способу успокоить и утешить. Подошла и обняла. – Это была мечта отца. Увезти нас из вечных песков.

– Это теперь и моя мечта. Найти место, где вы сможете жить, не добывая жалкий кусок мяса тяжким трудом. Место, где ты и Лейла будете носить не грубую холстину, – я уткнулся лицом в такой родной запах и говорил, не в силах остановиться. – Где вы будете в безопасности и не увидите в чужих взглядах презрения. Может быть, мы действительно найдем такое место в первом круге.

– Хорошо, хорошо, родной. Успокойся. Я предлагаю лишь подготовиться к тому, что не все так замечательно в первом поясе и Морозной Гряде, как ты думал.

– Я понял тебя, мама. Тогда… Нужно подстраховаться. И обеспечить вам с Лейлой запасной путь.

– Не могу сообразить, о чем ты? – Мама принялась гладить меня по голове.

– О тебе. – Я наслаждался лаской, которая скоро останется только в воспоминаниях. – Мама, начни снова заниматься Возвышением.

– Ты думаешь, старушке это удастся?

– Ты не старушка! – теперь разозлился я, прежде чем понял, что она сделала это специально. Мама хихикала, я закатил глаза, но продолжил: – Твой талант не может быть плохим. У тебя сейчас есть время. Если хотя бы часть того, что рассказывают о семьях уехавших, правда, то первое время вам не нужно будет заботиться о жилье и еде, а быть хуже, чем здесь, всё это просто не может быть. Если ты тоже станешь Воином, то положение нашей семьи станет гораздо надежнее. Пусть ты права. И всё же. Одно дело быть вообще никем в первом круге, а другое – пусть самым слабым, но одним из возвысившихся. Не верю, что разницы в положении не существует. Пусть этих Воинов там и тысячи!

– Не думаю, что все так просто и ясно, как ты себе вообразил, Леград. Но изрядная доля правды в твоих словах есть. Хорошо. Считается, что золотые годы для Возвышения – пока растет человек. А после шестнадцати уже единицы из тысяч могут чего-то добиться. Но ведь Римило смог? Я попробую снова вступить на этот путь. Быть может, я даже смогу приложить свою руку к мести Кардо. – Мама усмехнулась и оглядела стены. – Давай, заваливаем наши мешки и быстро ищем свежие травы. Наше время на сегодня выходит, через час мне нужно вернуться в лагерь.

Сегодня один из тех редких дней, когда нашей семье можно отдохнуть душой. Опускающийся на горячий песок вечер, жар и треск костра, запах жарящегося мяса, разговоры вокруг обо всем на свете. Если закрыть глаза и помечтать, то можно перенестись в прошлое, когда такие вечера были обычными в нашей бродячей жизни. Нужно только не открывать их. Чтобы не увидеть грубую, раздражающую кожу Лейлы холстину, осунувшееся и постаревшее лицо мамы. А главное – это не давать себе вспоминать, почему не слышно веселого голоса отца.