ослышалась: они ищут этого самого человечка, который, как оказалось, имеет какое-то отношение к нашей убиенной Уткиной!

– Логинов… я скажу это лишь один раз, и ты должен обещать, что сразу забудешь мои слова и никогда о них не вспомнишь. Клянись!

– Чем клясться?

– Чем… ну, следующим званием: если нарушишь клятву, станешь майором только к пенсии!

– Хорошо, допустим, клянусь.

– Не «допустим», а…

– Клянусь – просто, без условий. Ну, что ты там хотела сказать?

– Логинов, ты – гений! – выпалила Лера и рванула к лестнице.

– Ненормальная… – пробормотал он, сам не замечая, что сияет. Эта девица постоянно выводит его из себя, он завидует ей, сам не понимая, почему, но еще она со страшной силой волнует его, заставляет напрягаться и буквально из штанов выпрыгивать, чтобы доказать ей… Что, черт подери, он должен ей доказывать?!

* * *

Как часто бывало, Лера встретилась с Сурковой вне здания СК во время обеда – они обе не очень любили ведомственную столовую. Кормили там неплохо, да и буфет отличался разнообразием, однако там почти всегда много народу, и их в любой момент могли прервать. В небольшом кафе, всего в одном квартале от офиса, было уютно и вкусно пахло кофе. Начальница помахала ей рукой из глубины помещения, и Лера, на ходу скидывая куртку, направилась к ней.

– Я слышала, у вас подвижки в деле! – проговорила Суркова. По ее уставшему лицу Лера поняла, что у нее самой все сложно.

– Вы о чем? – осторожно спросила Лера, с трудом сдерживаясь, чтобы сразу же не вывалить начальнице новую информацию, полученную от Логинова.

– Я о родственницах прокурора: которая из них убила девушку?

– Похоже, ни одна этого не делала, – ответила Лера. – Я отпустила обеих.

– Вы… что вы сделали?

– Отпустила и Татьяну, и Ирину Роговых.

– Вы понимаете, что теперь прокурор не даст нам житья?! Я не стала вмешиваться, когда вы задержали его семью, полагая, что у вас есть на это основания, но теперь вы их отпустили, и это означает, что задержание было ошибкой!

– Это не было ошибкой, Алла Гурьевна, – спокойно ответила Лера. Под удивленным взглядом Сурковой, которая, казалось, лишилась дара речи от наглости подчиненной, Лера заказала подошедшему официанту крабовый салат и кофе. Когда парень отошел, она не стала дожидаться очередной порции упреков.

– Допросы женщин Рогова дали хороший результат, – продолжила она прерванный разговор, – и я уверена, что этого не произошло бы, если бы они не оказались на короткое время под угрозой реального ареста по обвинению в убийстве!

– Значит, у вас что-то есть? – уже без враждебности поинтересовалась Суркова. – Выкладывайте, а то у меня лично все плохо!

– Может, уже и не так плохо, как вам кажется!

– Не понимаю…

– Короче, с самого начала. Дочка Рогова предоставила алиби, в котором серьезно попахивает преступлением – как минимум шантажом…

– Вы снова катите бочку на семью прокурора?

– Да нет, Татьяна ни при чем – это ее шантажировали!

– Вот как… И кто же?

– Преподаватель. Он фактически силой уложил ее в свою постель, желая отомстить Рогову, с которым у него случались «терки» с юности!

– Он ее изнасиловал?

– Нет, но шантаж имел место: препод грозил не допустить ее к экзаменам, если она не сделает, как он хочет.

– У него были серьезные основания не допускать ее?

– Честно говоря, да, ведь Таня прогуливала его лекции…

– Для возбуждения дела нет оснований, но можно проверить вашего «профессора» по другим эпизодам: вряд ли Татьяна – единственная!

– Я как-то об этом не думала…

– Напрасно: заниматься профилактикой преступлений гораздо лучше, чем их расследованием! Скорее всего, этот преподаватель проворачивал такой финт не с одной студенткой, и в университете должны ходить подобные слухи. Как только закончим с основными делами, займемся этим! Итак, у дочки Рогова алиби. А что с женой?

– У Ирины алиби нет, зато есть мотив и возможность.

– И вы ее отпустили?

– Да, потому что она оказалась ценной свидетельницей.

И Лера рассказала Сурковой и о частном детективе, и о том, что Екатерина Уткина на самом деле приходилась ему родной дочерью.

– Вот это поворот! – воскликнула Суркова, выслушав историю до конца. – И все же то, что Уткина не была любовницей Рогова, не оправдывает его жену: она вполне могла совершить это преступление!

– Я еще не все вам рассказала.

– Тогда я вся – внимание!

– Вы же помните, я упоминала о частном сыщике, которого наняла Ирина Рогова?

– Конечно.

– Так вот, он передал одному из моих коллег фотографии, сделанные в процессе слежки за Роговым и Уткиной – просто чудо, что он не успел их уничтожить, ведь не было никаких оснований их хранить.

– Да уж, это точно! – кивнула Суркова. – На снимках есть что-то интересное?

– Вот один из них, – сказала Лера и выложила на стол фотографию Уткиной в компании с молодым человеком. Глаза Сурковой стали размером с чайные блюдца.

– Это… это же…

– Антон Гущин, ваш потеряшка! – поспешила подтвердить Лера.

– Но так не бывает!

– Как видите, бывает, Алла Гурьевна!

– Невероятно…

– Это еще более невероятно, чем вы можете себе представить! Виктор Логинов увидел фото Гущина на доске разыскиваемых и понял, что это – тот самый человек! Теперь мы точно знаем, что оба наши дела связаны вот этим самым фигурантом! Не знаю, является ли Гущин убийцей, но он точно многое может рассказать и об Уткиной, и о Фельдмане…

– И о своем коллеге Юрии Гуревиче, замученном до смерти!

– Да что вы, я не знала!

– Вот так, – вздохнула Суркова. – Теперь и гадаем, то ли Гущин с Гуревичем были подельниками и вдвоем убили Фельдмана, после чего не поделили украденные бриллианты, и один устранил другого, то ли оба стали свидетелями убийства ювелира… То ли еще что-то.

– Если они не поделили бриллианты, то зачем Гущину пытать Гуревича? – задала резонный вопрос Лера.

– Правильно, это делает версию малоправдоподобной, если только по какой-то причине после совершения преступления им не пришлось разделиться, и камни остались у Гуревича, который позднее отказался выдать долю подельнику.

– Допустим… А что, если они действовали не одни?

– В доме ювелира и на сейфе, который, кстати, не взломали, а открыли, есть отпечатки убиенного Фельдмана и двух его подмастерьев, а также его сына. Их наличие легко объяснить, ведь все трое бывали у него дома – особенно Гущин с Гуревичем. Других следов на сейфе нет, но вы правы: возможно, в компанию затесался кто-то еще, способный на убийство!

– И тогда мы можем предположить, что именно он и убил Гуревича!

– Но пока что все это кажется мне притянутым за уши, ведь наличие