Несколько капель с его запястья упало на землю. Неожиданно вспыхнул рубиновый огонь, опалил нас жаром. Тьма замерла испуганным зверем. Ей не понравилось, что кто-то может сопротивляться.

За спиной что-то зазвенело. Глянув через плечо, я еле сдержала радостный вскрик. Мост! От обрыва до самого замка. Только вот… Какой-то странный он. Очень узкий и слишком остро блестит на солнце. Присмотревшись, ощутила, что рано радовалась. Мост не имел ни досок, ни ступеней, ничего того, по чему спокойно можно было пройти на такой высоте. Если мы хотели оказаться у замка, то предстояло пройти по битым осколкам зеркал, острия которых направлены вверх. Впрочем, обувь какая-никакая есть. Просто надо идти легко… Хоть обрыв к подобной прогулке не располагает. Но делать больше нечего, надо прорываться. К тому же Стефан не сможет тут долго истекать кровью. Пока что мы не представляем, что это за тьма и как с ней бороться.

– Будем перебираться, – хрипло сказала я и подошла к мосту.

Выглядит крайне неприветливо. Но пути назад нет. Хорошо хоть призрачные поручни имеются. Коснувшись неожиданно ледяной веревки, шагнула вперед. Зеркальные осколки со звоном разлетелись в разные стороны, и я с визгом ужаса полетела в пропасть.

Внизу что-то засверкало, больно резануло по глазам. Я зажмурилась, голос пропал. В нос ударил запах сырости и пыли.

«Конец», – мелькнула мысль.

Больше ни о чем подумать я просто не успела. Сказки все это про жизнь, промелькнувшую перед глазами. То ли просто у меня с мельканием проблемы.

Но удара не последовало, даже больше – я не упала. Ноги коснулись чего-то твердого и сухого. Приоткрыв глаза, я замерла с раскрытым ртом. Помещение, темное и мрачное, потому что свет проникает только из маленького окошка, находящегося под потолком. Метлы, сундуки, с балок свисают пучки каких-то трав. В углу свалены вещи, в таком освещении и не разобрать, какие именно. Ощущение, что я оказалась в кладовке, в которую не заглядывали уже много лет. В носу закрутило, и я чихнула. Бр-р-р, прибирать надо хоть иногда. А то если не разобьешься о камни, так задохнешься от пыли.

Ну, все это хорошо, только надо выбираться.

Неожиданно за спиной что-то зашуршало. Послышался глухой рык. Я замерла, чувствуя, как похолодели кончики пальцев. Господи, это кто еще там? Мысленно просчитав, что в крайнем случае метнусь к груде вещей и буду защищаться ими (в смысле, швырять в существо), медленно обернулась.

Один из сундуков оказался раскрытым. Из него вверх поднимался черный дым, клубился, переливался алым светом. Отвести от него взгляд не получалось, он манил и звал к себе беззвучно и настойчиво, подчиняя своей воле. В ушах зашумело. К горлу вдруг подобралась тошнота. Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. Не поддаваться. Только не поддаваться. Что бы сейчас тут ни было, надо оставаться в сознании.

– София, – еле слышно донеслось не пойми откуда. – Софи-и-и-ия…

Голос… смутно знакомый. Только где я его слышала? Шмидт… или нет, не похоже.

– София…

Я шагнула назад. Надо найти дверь! Возможно, удастся выбраться из этой дурацкой кладовки.

– Глупая-глупая девчонка, – расхохоталась тьма.

«Зато еще живая», – мысленно ответила я, отходя еще дальше и нащупывая ручку двери.

Зараза, заела! От отчаяния надавив сильнее, я с криком рухнула вслед за предательски распахнувшейся дверью.

Тьма расхохоталась.

– Беги, беги, беги! Только от меня не убежишь все равно.

Я вскочила на ноги и, навалившись всем весом, захлопнула дверь. Раздался звонкий щелчок, словно упал маленький засовчик. Я нахмурилась, но тут же махнула рукой. Возможно, не заметила. А возможно… мне кто-то помогает.

Передо мной простирался узкий длинный коридор. На стенах висели старинные портреты. Я двинулась вперед, стоять все равно не было смысла – надо искать выход. Пусть это всего лишь игра Зеркалья, но в ней надо победить. Иначе неведомо, какой конец меня ожидает.

И Стефана тоже. При вспоминании о брате внутри почему-то все сжалось. Его тоже надо найти. Без способностей он много не сумеет. Я резко остановилась. Но кровью-то он остановил тьму! Значит… сердце забилось быстрее. Способности возвращаются. Как и почему – пока не разобрать, но возвращаются! Ведь известно, что при их потере даже кровь зеркальщика не может ничего сделать.

Я поравнялась с одним из портретов. Темное полотно в резной бронзовой раме. Краски потрескались от времени, избороздив рисунок сетью отвратительных трещин. Портрет был слишком туманным, будто кто пытался замазать его, но не добился успеха, и сквозь жемчужно-серое пятно все же просматривались черты лица. Всмотревшись, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Черные волосы, резкие скулы, яркие губы, нос с горбинкой. И взгляд – жесткий, пристальный, циничный. Такой бывает у Славки, когда она кем-то сильно недовольна. Только…

– Нравится? – вдруг искривились в усмешке губы портрета.

Я ойкнула и дернулась. Подстава, как всегда, что-то идет не так. А голос-то Славкин. И интонации даже ее, такие презрительно-веселые.

– Что происходит?

В черных глазах промелькнули усталость и боль.

– Хотела бы я знать. Еле держусь уже, – вдруг тихо сказала она. – После похода в больницу я очнулась тут. Тело замкнуто в клетке, а вот душа может блуждать по замку.

– Где эта клетка? – напряженно спросила я.

– Не знаю, – дрогнули губы портрета, только лицо при этом осталось неизменным, будто не хватало сил на мимику. – Там поют птицы. Постоянно поют птицы. И пахнет сдобой и корицей.

Да уж, безусловно, эти сведения мне безумно помогут.

– Здесь есть ведьма, Соня, – еле слышно прошептала Славка. – Очень сильная, она держала в плену вашего Шмидта. А почувствовав меня, ухватила и перетянула сюда. Будь осторожна, мне больно говорить. Я…

Портрет онемел. Только мертвый рисунок, больше ничего. Я сглотнула. Так, отогнать глупые мысли, не думать о жути. Надо выбираться. Я быстро зашагала вперед, внимательно смотря по сторонам. Возможно, придется бежать, поэтому пригодится маршрут. Хотя бы мысленно.

Стало ощутимо прохладнее. Тишина, укутывающая коридор, давила и, казалось, могла разорвать на кусочки. Затишье перед бурей. Меня тут, безусловно, ждут. Поэтому нельзя расслабляться.

Я резко остановилась и шумно выдохнула. Словно из ниоткуда возникла глухая каменная стена. Догулялась, фрау Сокольская. Тупик.

Я коснулась стены. Прохладная и сухая. А еще по ощущениям совсем не камень. Думай, Соня, думай. Если пропасть обернулась кладовкой, то и стена здесь может быть не совсем стеной.

Размышляя, я пнула ее носком ботинка. Ничего не произошло. Печаль. Значит, надо что-то придумывать снова. Идти назад – нет смысла, никаких других входов и выходов я не видела. Следовательно, там ничего не получится. Но…