Пуаро снова оглядел нас.

– Итак, друзья, – тихо сказал он, – позвольте мне рассказатьвам, что же на самом деле произошло в ту ночь.

Карлотта Адамс уходит из дома в семь часов. Она садится втакси и едет в «Пиккадилли Палас».

– Что? – вырвалось у меня.

– В «Пиккадилли Палас». Несколькими часами раньше она,назвавшись миссис Ван Дузен, сняла там номер. На ней очки с толстыми стеклами,которые, как мы все знаем, сильно меняют внешность. Как я сказал, она снимаетномер и говорит, что едет вечерним поездом к пароходу в Ливерпуль и что багажее уже ушел. В восемь тридцать в гостиницу прибывает леди Эджвер. Ее проводят вномер «миссис Ван Дузен», где они меняются платьями, и Карлотта Адамс – а неледи Эджвер! – в светлом парике, платье из белой тафты и горностаевой накидкеотбывает в Чизвик. Да-да, это возможно! Я был в доме сэра Монтегю вечером.Обеденный стол освещается только свечами, лампы притушены, Сильвию Уилкинсонникто близко не знает. Все видят золотые кудри, слышат знаменитый голос... О,это было совсем нетрудно! А если бы затея не удалась и кто-нибудь заметил бы«подмену» – что ж, это леди Эджвер тоже предусмотрела. Надев темный парик,пенсне и платье Карлотты, она берет портфель, платит по счету, садится в таксии едет на Юстонский вокзал. В туалете она снимает парик и сдает портфель вкамеру хранения. Прежде чем отправиться на Риджентгейт, она звонит в Чизвик ипросит позвать к телефону леди Эджвер. Так они договорились с Карлоттой. Есливсе в порядке и «подмену» не обнаружили, Карлотта должна просто сказать: «Да,это леди Эджвер». Стоит ли говорить, что мисс Адамс ни о чем не подозревала.Слова эти для Сильвии Уилкинсон означали, что ее путь свободен. Услыхав их, онаедет на Риджентгейт. Там она сообщает дворецкому свое имя, проходит вбиблиотеку и совершает первое убийство. Разумеется, ей неизвестно, что слестничной площадки ее видит мисс Кэррол. Она полагает, что единственнымобвинением против нее станут показания дворецкого (который, как вы помните,никогда не видел ее, и к тому же на ней шляпа, закрывающая часть лица), а онибудут опровергнуты показаниями двенадцати известных, имеющих вес в обществелюдей.

Выйдя из дома, она возвращается на Юстонский вокзал,забирает портфель и снова превращается в шатенку. Теперь ей нужно скоротатьвремя до возвращения Карлотты Адамс из Чизвика. Они договорились встретиться вопределенное время. Леди Эджвер отправляется в «Корнер-хаус», сидит там,поглядывая на часы, поскольку время тянется медленно, и готовится ко второмуубийству. Она кладет в сумочку Карлотты, которую та тоже отдала ей, золотуюшкатулку, изготовленную в Париже. Возможно, она находит письмо Карлотты ксестре именно тогда. Возможно, это произошло раньше. Как бы то ни было, онавидит на конверте адрес, и у нее возникают подозрения. Она вскрывает конверт иубеждается, что ее подозрения оправданны.

Возможно, первое ее побуждение – уничтожить письмо. Но почтисразу же она понимает, что может распорядиться им значительно лучше. Еслиоторвать у письма одну страницу, то оно читается как обвинение против РональдаМарша, человека, у которого был веский повод желать смерти лорда Эджвера. Дажеесли бы у Рональда было неоспоримое алиби, письмо все равно оставалось быобвинением против мужчины – для этого нужно было оторвать всего одну букву вслове «она». Она так и поступает, затем кладет письмо обратно в конверт ипрячет его в сумочку.

Наконец ей пора уходить, и она направляется к «Савою». Кактолько она видит, что к гостинице подъезжает ее машина, в которой сидитКарлотта Адамс, она ускоряет шаг, входит в вестибюль одновременно с Карлоттой иподнимается по лестнице наверх. Она скромно одета, и ее вряд ли кто замечает.

Наверху она проходит в свой номер, куда только что вошла иКарлотта. Горничная спит у себя. Они снова меняются платьями, и тут, наверное,леди Эджвер предлагает Карлотте Адамс бокал вина – чтобы отметить удавшуюсяшутку. В бокале – веронал. Она поздравляет свою жертву и обещает прислать ейчек завтра утром. Карлотта Адамс отправляется домой. Ей очень хочется спать.Она пытается позвонить кому-то – возможно, мистеру Мартину или капитану Маршу,поскольку у них обоих номера телефонов «Виктория», но не в состоянии этогосделать. Она слишком устала. Веронал делает свое дело. Она ложится спать –чтобы никогда не проснуться. Второе преступление тоже совершается, какзадумано.

Теперь что касается третьего преступления. Миссис Уилдберндает обед. Сэр Монтегю Корнер упоминает о разговоре, который у него был с ледиЭджвер в тот вечер, когда произошло убийство. Казалось бы, ничего особенного.Но Немезида уже занесла карающий меч над головой леди Эджвер. Говоря о вышедшейв Париже книге, кто-то упоминает Сафо, а для нее «Сафо» – всего лишь названиемодных духов, о чем она и оповещает присутствующих.

Но напротив нее сидит молодой человек, бывший на ужине вЧизвике и слышавший, как «леди Эджвер» беседовала с сэром Монтегю о греческойлитературе. Карлотта Адамс была образованной, начитанной девушкой. Молодойчеловек в недоумении смотрит на леди Эджвер и вдруг понимает, что перед ним –другая женщина. Он потрясен. Он не знает, что и думать. Ему необходимопосоветоваться. Он вспоминает обо мне и обращается к Гастингсу.

Их разговор слышит леди Эджвер. Она достаточно умна исообразительна, чтобы понять, что она каким-то образом выдала себя. Зная, чтораньше пяти я домой не вернусь, она без двадцати пять приезжает к Россу. Оночень удивлен, но не испуган. Молодой, полный сил мужчина не боится женщины. Онпроводит ее в столовую. Она сплетает какую-нибудь историю. Возможно, падает на колениили бросается ему на шею. А затем наносит удар – быстро и точно, как прежде.Наверное, он даже не успел вскрикнуть. И тоже умолк навеки.

Мы потрясенно молчали. Наконец Джепп хрипло спросил:

– Так значит... их всех убила она?

Пуаро кивнул.

– Но почему, если он был согласен на развод?!

– Да потому, что герцог Мертонский – один из столпованглийского католицизма. Он ни за что на свете не женился бы на женщине, мужкоторой жив. Он тоже человек фанатического склада. Она могла бы выйти за него,только если бы осталась вдовой. Я не сомневаюсь, что она, так или иначе,пыталась повлиять на него в отношении развода, но у нее ничего не вышло.

– Зачем же тогда она послала к лорду Эджверу вас?

– Ah, parbleu![65] – Голос Пуаро задрожал от ярости, и дажеего безупречный английский претерпел изменения. – Так меня задурачить! Сделатьменя свидетелем, что у нее не было повода для убийства! Да, у нее хватилонаглости превратить меня, Эркюля Пуаро, в свое послушновое оружие! Увы, ей этоудалось. О, этот странный ум, детский и изощренный одновременно! Она хорошаяактриса. Она превосходно сыграла удивление, когда я сообщил ей, что ее мужписал, что согласен на развод. Было ли ей хоть немного жаль кого-нибудь изсвоих жертв? Могу поклясться, что нет!