Я утерла повлажневшие глаза и вздохнула. Вот и подходит к концу моя нежданная ветерийская сказка. Я ведь знала, что рано или поздно она закончится. Тогда почему же так больно?

* * *

Почти всю ночь я не спала, продумывая план своего ухода, и лишь под утро забылась тяжелым беспокойным сном, а когда открыла глаза, солнце было уже высоко.

– Ох и горазда же ты спать, – послышался с балдахина насмешливый голос.

– И тебе доброе утро, Бруно, – хмыкнула в ответ. – Не знаешь, где герцог?

– Они с Марко заперлись в подвале и пытаются распутать сплетения магических потоков, охраняющих дом.

Нетопырь повис на балдахине вниз головой и уставился на меня своими круглыми глазами.

– А Гумер?

– Это черное недоразумение тоже с ними, – пренебрежительно махнул лапой Бруно и без перехода спросил: – Чем займемся? Хочешь погулять по городу?

– Неплохая идея. А ты уверен, что тебе можно выходить из дома?

– А почему нет? Я создание вольное, никому не принадлежащее, – вскинулся Бруно, но тут же добавил: – Точнее, временно подчиняющееся магии Форнезе, но это сущие пустяки. Если хочешь, я сообщу твоему любовнику, что мы отправляемся на прогулку. Рискну, так сказать, здоровьем.

На меня уставился хитрый взгляд.

– Что ж, попробуй. А я пока позавтракаю. Надеюсь, невидимая Мария не откажется меня покормить.

Я изо всех сил пыталась побороть засевшую в душе тоску и делала вид, что радуюсь жизни. Хотя кого я обманываю?

– Она не то чтобы невидимая, скорее, не совсем живая, – поделился сведениями Бруно.

– Это как?

– Как-как… Обыкновенно. Призрак она. Форнезе ее призвал, вот она ему и служит.

– Интересно, – протянула я.

Неужели в Ветерии разрешена магия смерти? Вот уж не думала.

Я только собиралась узнать у Бруно подробности, но нетопырь взмахнул крыльями и растворился в воздухе прямо у меня на глазах, а спустя пару минут появился на том же месте и деловито объявил:

– Ну все, я договорился. Форнезе не против нашей прогулки, Абьери – тоже. Велели взять карету и вернуться к обеду. Так что завтракай поскорее и отправимся исследовать столицу.

Через час мы с Бруно уже ехали по улицам Риды и любовались местными красотами. Днем город выглядел иначе, чем ночью. Вчера, когда я рассматривала столицу, темнота и магический свет фонарей сглаживали различия, делая Риду похожей на мегаполисы моего мира, а сегодня яркий солнечный свет безжалостно обнажил сотни отличий и подчеркнул иномирную чужеродность. Здания, люди, одежда, речь – все было другим. Красивым, но другим.

– Эй, как там тебя? Никколо? – высунувшись из окна, крикнул Бруно кучеру. – Ну-ка, сверни вон к тому парку!

Нетопырь указал крылом на зеленеющие аллеи, по которым прохаживались нарядно одетые дамы.

– Пора познакомиться с прелестницами поближе, – тоном заядлого сердцееда заявил Бруно и повис на шторке. – Я слышал, столичные ньоры весьма недурны.

– И как ты собираешься с ними общаться?

– А ты мне на что? – насмешливо сверкнул глазами мелкий наглец. – Подойдешь поближе, познакомишься с дамочками, тут же начнутся расспросы: «Ах, что за чудесное существо? Где вы такого взяли? Можно его погладить?» Ну а дальше меня начнут тискать, целовать, прижимать к груди и… Ты куда свернул, болван? – отвлекся он на кучера. – Я тебе что говорил? Давай направо, дурень!

Повинуясь пронзительному окрику, карета резко повернула, накренилась, проехала так пару пьед, но устояла, и вскоре я уже спрыгнула на серые плиты и огляделась по сторонам. А посмотреть было на что. Рида стояла на шести холмах, расположенных на равном удалении друг от друга, и мы остановились рядом с одним из них. «Улица Капорнино, – с умным видом изрек Бруно, царапая мое плечо своими острыми коготками. – Здесь совершают утренние прогулки все знатные ньоры столицы. Вон видишь Леранский собор? Он считается главным в Ветерии, и жительницы Риды любят останавливаться у его стен для молитвы. По крайней мере, эту версию они озвучивают своим мужьям».

Бруно многозначительно сверкнул глазами, а я усмехнулась и посмотрела на виднеющийся впереди собор. Его огромный круглый купол словно парил над городом, сияя в солнечных лучах, а мощные мраморные колонны даже издали казались внушительными.

– Ну, чего застыла? – поторопил меня Бруно. – Идем!

Никколо остался ждать, а мы с нетопырем свернули на усаженную цветущими деревьями аллею. По ней неспешно прогуливались одетые в дорогую одежду молодые девушки, на изогнутых фигурных скамьях сидели женщины в возрасте и пожилые мужчины, в воздухе стоял яркий аромат цветущих роз, а откуда-то справа слышался шум воды. Что там? Фонтан? Похоже, в столице они на каждом шагу.

– Чего тормозишь? – поторопил меня Бруно, больно впившись острыми коготками в плечо.

– Не командуй, – шикнула я на своенравного зверька, но послушалась его и вклинилась в ряды прогуливающихся дам. Аллея оказалась достаточно широкой, и я могла легко разойтись с идущими навстречу.

– Какая женщина! Просто полнолуние, а не женщина! – присвистнул Бруно, и я увидела тучную светловолосую ньору в необъятном платье, плывущую прямо на нас. Рядом с ней шла худенькая девочка с бледным печальным лицом. – Клянусь небесами, она будет моей!

Я только хмыкнула. Кто бы мог подумать, что Бруно так падок на толстушек?

– Богиня! – не унимался мелкий паршивец. – Настоящая богиня!

Не знаю, что он нашел в корпулентной дамочке, но сама я загляделась на необычное платье идущей перед нами девушки. Никогда не видела такого необычного кроя. Переливающийся шелк ложился красивыми складками, вышитая золотом тесьма подчеркивала талию, тонкие нити жемчуга украшали лиф, обтекая идеальную по форме грудь и спускаясь ниже.

– А-а! Помогите!

Громкий визг заставил меня отвлечься от ухищрений столичной моды и оглядеться.

– Уберите от меня это отродье! Помогите! – верещала тучная ньора, а ее маленькая спутница застыла на месте, испуганно разглядывая рассевшегося на мощной груди толстушки нетопыря. – О, Мадонна, кто-нибудь! Спасите!

Святая Лючия! Бруно. Как он там оказался?

Я пристально посмотрела на любвеобильного нетопыря, взглядом призывая его одуматься, но мелкий паршивец сделал вид, что не понимает.

– Да уберите же это дьявольское отродье! – вопила ньора.

– Это вы обо мне? – деловито уточнил Бруно, наглаживая выступающие выпуклости. – Смею уверить, к дьяволу я не имею никакого отношения.

– Оно еще и говорит! – удивленно выдохнула застывшая поодаль пожилая темноволосая ньора.

Вокруг мгновенно собралась толпа, раздались выкрики, кто-то требовал сжечь дьявольское отродье, кто-то предполагал, что оно не просто так выбрало себе жертву, но Бруно даже не реагировал. Он перебрался с необъятной груди на плечо ньоры и принялся накручивать на коготь прядь ее светлых волос, а дамочка заверещала еще громче, умоляя Мадонну избавить ее от летающего ужаса.