– Организация владела детскими садами, школами, печатными изданиями и так далее. Сначала она находилась в Штатах, но потом переехала в Южную Америку.

– Как это по-американски: верь, во что хочешь, но делай бизнес! А сбежали они от правосудия, я правильно понимаю?

– Точно! Суды были завалены исками от родственников сектантов, Джонса обвиняли в зомбировании людей, вымогательстве денежных средств и жесточайших наказаниях за отступничество и неповиновение лидеру.

– Ну да, в Гайане-то куда как спокойнее вести подобный бизнес – никто не придерется, разве что полиция, которая удовлетворится ежемесячной мздой и закроет глаза даже на космический корабль, если он вдруг приземлится посреди столицы… Как в Гайане столица-то называется?

– Джорджтаун.

– Надо же – Джорджтаун, Джонстаун… И что дальше было?

– Ну вот, говорят – опять же, точно не известно, – что Джонс после переезда слетел с катушек. То ли он заболел из-за резкой смены климата, то ли крышей поехал, только он начал принимать сильнодействующие препараты, угнетающие центральную нервную систему и, по некоторым свидетельствам, окончательно тронулся. Джонс возомнил себя мессией, и как раз в этот момент власти США решили-таки выяснить, что происходит в секте – под давлением родственников и общественности, как водится. Общину и раньше проверяли, но фасад выглядел благостно и пристойно, поэтому предъявить претензии не представлялось возможным. Но в семьдесят восьмом году одному конгрессмену, не вспомню сейчас его имени, поручили окончательно разобраться в деятельности Джонса и поставить в деле жирную точку. Конгрессмен выяснил, что многие члены общины хотели бы ее покинуть, но опасаются мести со стороны Джонса и его самых верных последователей. Расследование послужило кульминацией событий и привело к трагической развязке. Джонс отдал приказ убить конгрессмена и всех, кто вместе с ним собирался вывезти членов секты – погиб даже журналист, снимавший на камеру все происходящее. После этого Джонс собрал свою паству и предложил им добровольно совершить суицид. Тех, кто отказывался, насильно поили отравленным вином, в том числе и детей…

– Детей?!

– Да, в тот день их погибло больше двухсот. А всего умерли больше тысячи человек!

– Господи помилуй…

– Кстати, многие согласились со своим проповедником: взрослые перерезали горло детям, а потом себе или друг другу, желая попасть в рай, который им всенепременно обещал окончательно сбрендивший Джонс! По свидетельствам выживших, сам он струсил и передумал делать то, к чему принудил других, и кто-то из ближнего круга его застрелил. Но, раз уж мы об этом заговорили, существует и другая версия случившегося в Джонстауне, которую причисляют к теориям заговора.

– Неужели? – пробормотал Дмитрий, которого рассказ Аллы потряс.

– Сторонники таких теорий полагают, что гибель секты – дело рук агентов ЦРУ.

– Это еще зачем?!

– Ну, говорят, Джонсу нравился Советский Союз, и он мечтал получить статус эмигранта и вместе со всей своей паствой перебраться за кордон!

– Вот уж подарочек был бы, ничего не скажешь!

– Вряд ли его план был осуществим, потому-то версия об участии в деле ЦРУ выглядит притянутой за уши.

– То есть они, типа, узнали, что он навострил лыжи в соцлагерь и решили задушить попытку на корню?

– Как-то так.

– Не, – покачал головой Дмитрий, – сомневаюсь я! Проще поверить, что Джонс свихнулся и уложил своих людей!

– Проще – это да.

– Погоди, ты же не… Постой, ты веришь в эту теорию?

– Есть доказательства, но сейчас не о них речь. Досифей – не пастор Джонс, и я совершенно уверена, что он не сумасшедший, но это не означает, что он не может предпринять что-то для отвлечения внимания! У него мания величия, а также маниакальная страсть к золотому тельцу, а это – гремучая смесь, как мы с тобой оба знаем. Мы уверены, что Досифей и его клика используют наркотики для подавления воли людей, так что мешает ему применить, к примеру, яд? Или те же наркотики, но в больших дозах, и тогда исход может быть непредсказуем!

– А Досифей тихонько отчалит с бабосами в какой-нибудь Сингапур… ну, или где там не выдают преступников?

– Да полно таких мест!

– Ну, так в чем же дело – надо вязать Досифея, да поскорее!

– На то, чтобы, как ты выразился, вязать его, нет оснований, но благодаря командировке Белкина и Шеина появились хоть какие-то причины задержать его и допросить! И все же мне хотелось бы иметь на руках более веские улики, поэтому торопиться не стоит. Вряд ли он сможет так быстро собраться: бегству должна предшествовать большая подготовка, и я надеюсь, что напуганный Досифей совершит ошибку, благодаря которой можно будет задержать его не только по подозрению в мошеннических действиях… Давай-ка выпьем за удачное завершение твоего дела! – предложила она, поднимая бокал и пытаясь сменить тему.

– Ты рискуешь, – словно не замечая этого, пробормотал Негойда.

– Ну, кто не рискует, как говорится…

– Тот не пьет, – усмехнулся Дмитрий. – Ладно, давай – но не за мое, а за твое дело, хорошо? Чтобы все вышло так, как ты ожидаешь, и ничего непредвиденного не произошло!

Сдвинутые бокалы музыкально звякнули.

* * *

Мономах сидел в темноте, уронив голову на руки: он так и не придумал, что делать. Это только в американских сериалах по звонку с сообщением об эпидемии все поднимаются под ружье, в зону бедствия летят вертолеты, а полчища врачей готовы по первому зову рвануть в эпицентр заболевания. В реальной жизни не так – никто без доказательств и разговаривать с ним не станет! Остается одна возможность – получить эти самые доказательства, только вот это займет время, а за этот период черт знает сколько еще народу заболеет! Хорошо, если те четверо – единственные носители заразы, но что, если нет? Ведь заболел же маленький Данилка, а он в общине даже не был! Константин с бабкой здоровы, значит, не могли его заразить…

Неожиданно включился свет, и Мономах часто заморгал, пытаясь к нему приспособиться.

– Чего не спишь-то? – спросил Африканыч, присаживаясь напротив. – О завтрашнем дне думаешь?

– Ну да, думаю.

– И как оно?

– Да ничего путного в голову не приходит, понимаешь…

– Да-а, дела! – протянул старик. – Вот уж не знал, что на старости лет с чумой столкнусь!

– С бубонной чумой, Африканыч – это вообще звучит, как средневековая сказка! Ну, бывали вспышки – в основном, в африканских странах. Правда, недавно вроде бы что-то было в Китае и Монголии, но там быстренько провели вакцинацию и дальше не пошло…

– А этим, ну, сектантам, нельзя тоже вакцинацию? – спросил старик.

– Для тех, кто уже болен, поздно, – ответил Мономах. – Вакцинируют до заражения.

– А что же теперь делать-то?