Съезд выдвинул также демократическую программу: «Мы требуем немедленного удаления всех назначенных лиц на всевозможные военные и гражданские ответственные посты; протестуем против всякой системы назначенчества, т.к. их действия носят характер полной измены социальной революции. Мы требуем проведения правильного и свободного выборного начала…

Мы требуем социализации земли, фабрик и заводов…

Мы требуем изменения в корне продовольственной политики, замены реквизиционного отряда правильной системой товарообмена между городом и деревней и насаждения широкой сети обществ потребителей и кооперативов и полного упразднения частной торговли…

Требуем полной свободы слова, печати, собраний всем политическим левым течениям, т.е. партиям и группам, и неприкосновенности личности работников партий, революционных организаций и вообще трудового народа»[346].

Начдив Дыбенко прислал Махно телеграмму: «Всякие съезды, созванные от имени распущенного согласно сего приказа Гуляйпольского военно-революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам вплоть до объявления вне закона»[347].

Делегаты ответили комдиву и официальной резолюцией протеста, и письмом, которое по стилю напоминало письмо казаков турецкому султану. После насмешливых разъяснений относительно истории движения и его съездов делегаты пишут: «Вы, «товарищ» Дыбенко, как видно, молоды в революционном движении на Украине. Ну что же, познакомим вас с ним, а вы, познакомившись, быть может, исправитесь немного». Намекая на слабость позиции РКП(б) в Приазовье, махновцы продолжают: «если большевистская идея будет иметь успех, то военно-революционный совет, с точки зрения большевиков, организация явно контрреволюционная, заменится другой, «более революционной» большевистской организацией. А покамест не мешайте нам, не насилуйте нас»[348].

15 апреля член РВС Южного фронта Г. Сокольников, проконсультировавшись с РВС Украинского фронта, предложил Троцкому устранить Махно от командования[349].

Одновременно в район, контролировавшийся махновцами, попали процитированные выше харьковские «Известия» со статьёй, которая особенно возмутила Махно. 29 апреля он приказал задержать часть комиссаров, решив, что большевики готовят нападение на махновцев: «Пусть и большевики у нас посидят, как сидят в казематах Чека наши», — говорил он Белашу, ссылаясь на решение Союза анархистов и «Набата»[350]. В тех полках, где комиссары смогли наладить нормальные отношения с комсоставом и бойцами, это указание было проигнорировано[351]. Другие комиссары побежали из района. В зоне расположения красных частей они столкнулись с командующим Украинским фронтом В. Антоновым-Овсеенко. Тут же к комфронту пришло приглашение Махно посетить Гуляйполе. Командующий направился в самое «логово мятежников».

* * *

Владимир Алексеевич Антонов-Овсеенко сталкивался с анархизмом не впервые, и не в последний раз. В революционном движении он участвовал с 1901 г., когда ещё учился в пехотном училище. Во время Первой русской революции В. Овсеенко участвовал в вооружённых столкновениях в Польше и Севастополе, был схвачен и приговорён к смертной казни. Её заменили 20 годами каторги, с которой, он (уже под псевдонимом Антонов) бежал и оказался в эмиграции, где занялся журналистикой, был близок к меньшевикам. Но в 1914 г. заявил о солидарности с большевиками по вопросу о войне, и в мае 1917 г. вступил в большевистскую партию в Петрограде. Антонов-Овсеенко проявил хорошие организаторские способности, ладил и с солдатской, и с матросской вольницей. Стал секретарём Петроградского военно-революционного комитета, был одним из руководителей восстания в Петрограде. Брал Зимний. Именно он арестовал Временное правительство. В своей революционной деятельности Антонов-Овсеенко часто сотрудничал с анархистами. Вплоть до 30-х гг. Антонов-Овсеенко с симпатией относился к «честным анархистам», тепло отзывался в своих мемуарах даже о Махно. Последний раз Антонов-Овсеенко сотрудничал с анархистами, будучи советским консулом в Барселоне в разгар Испанской гражданской войны в 1936–1937 гг. А в 1919 г. Антонов-Овсеенко отвечал за Украинский фронт и понимал, что без согласия с Махно этот фронт может рухнуть.

Интересно, что одновременно с визитом Антонова-Овсеенко в махновский штаб красные пытались выяснить точное расположение махновских частей — вероятно, для удара по ним. Но нападение было невозможно, пока в гостях у Махно был Антонов-Овсеенко. Вот запись телефонных переговоров махновского и красного штабов:

Затем дежурный секретарь Бишиле связался с начальником штаба 3-й бригады Веретельниковым.

Угроза трибуналом не помогла заставить анархиста нарушить порядок передачи секретной информации.

Бишиле не сдавался, информация нужна «во что бы то ни стало» и немедленно. Поэтому он идёт на откровенную ложь: