Поляков тоже отвлекли дела на западе, и украинцы 9 июня взяли Чертков и 15 июня — Тернополь. Но дальнейшее наступление на Львов обернулось катастрофой. Пилсудский, заручившийся согласием Антанты на занятие всей Галиции, разбил украинскую галицийскую армию 28 июня, и 17 июля она покинула Галицию.

После того, как почти вся территория Украины была занята Красной армией, здесь был установлен режим «военного коммунизма». 1 июня УССР вошла в военно-политический союз советских республик с общими вооружёнными силами и управлением экономикой. Но фактически промышленность Украины была сразу же подчинена общероссийскому центру. На восстановление промышленности было направлено 125 миллионов рублей, но в условиях обесценивания денег и военных действий это не помогло поднять производство.

Нарком государственного контроля Украины А. Иоффе писал Ленину весьма откровенно: «советская бюрократия живёт весьма недурно, а рабочим, ввиду отсутствия и недостатка денежных знаков, жалование даже толком не выплачивается; все барские особняки и хорошие буржуазные квартиры заняты советскими учреждениями или советскими чиновниками, причём выселяют часто и пролетариат; о вселении рабочих в буржуазные квартиры много говорят, но мало делают…»[311]

Главной задачей была заготовка хлеба и вывоз его в промышленные центры России. 13 апреля на Украине была введена продразвёрстка. Середняк обязан был сдавать 180 кг. хлеба с десятины, а кулак (к которым отнесли крестьян с наделами свыше 10 десятин) — по 400 кг. Бедняки от продразвёрстки освобождались и привлекались к поискам спрятанного хлеба. Формально продовольствие крестьянам оплачивалось, но по ценам, которые были в 10–20 раз ниже, чем у мешочников. Однако регионы, контролировавшиеся повстанческими командирами, выпадали из сферы действия продразвёрстки. Изъятие хлеба саботировали и некоторые советы и даже коммунистические парторганизации. В итоге удалось добыть лишь 8 миллионов пудов вместо 140 миллионов запланированных. В первом квартале 1919 г. с Украины было отправлено 300 тысяч пудов хлеба, а в обмен направлено из России 15.708 тысяч аршин тканей и другие товары. Однако к июлю удалось заготовить уже 8,5 млн. пудов и ещё 4 млн. пудов других продуктов. 2 миллиона пудов хлеба были отправлены в Москву и Петроград.

Крестьянство было разочаровано — коммунисты не только изымали хлеб, но и стали проводить «кадетскую» земельную политику, отказавшись передать селянам обширные земли сахарных заводов, которые были превращены в совхозы. Обострились и национальные противоречия, которые стали отражением социальных. Новая бюрократия в большинстве своём формировалась из городских слоёв, то есть прежде всего из русских и евреев. Крестьянские восстания весны 1919 г. как правило были направлены не против советской власти, а против коммунистов, и как правило были антисемитскими.

В апреле под Киевом восстал атаман Зелёный (Д. Терпило), что было опасным сигналом — перешедшие на сторону красных атаманы на самом деле — лишь попутчики коммунистического режима. Зелёный собрал около 12 тысяч бойцов, возникло ещё несколько многотысячных повстанческих очагов. Вскоре Киевская, Черниговская и Полтавская губернии были охвачены восстаниями, а коммунисты контролировали города и относительно — железные дороги.

1 апреля восстали матросы Николаева. Эти события стали прообразом Кронштадтского восстания 1921 г. Митинг и совет избрали начальником гарнизона матроса Проскуренко, а комендантом — матроса-анархиста Евграфова. Восставшие выпустили газету «Свободное слово красного моряка», в которой утверждали: «власти советской, собственно говоря, нет, нет власти рабочих и крестьян… Если бы Советская власть была бы лучше, была бы настоящая, не было б столько врагов у Советской России»[312]. Восставшие требовали «действительной власти советов, уничтожения комиссародержавия», всеобщих выборов в советы в условиях восстановленных политических свобод, включая свободу агитации, признания всех партий, «стоящих на платформе советской власти», ликвидации ЧК, сокращения числа чиновников, выборности ответственных работников, коренного изменения продовольственной политики[313]. Эти требования были предельно близки к идеологии и практике махновского движения. С Николаевским восстанием не удалось справиться вплоть до мая.

Большие опасения коммунистов вызывал район, занятый бригадой Махно. Так, например, в докладе заведующего александровским агитпросветом на съезде заведующих уездными агитпросветами Екатеринославской губернии 1 апреля 1919 г. (то есть в период официально «тёплых» отношений между махновцами и красными) говорилось: «Александровский уезд является прифронтовой полосой, в районе его, а именно в с. Гуляйполе, расположен штаб «батьки» Махно, тот район представляет собой особое государство в государстве. Вокруг этого знаменитого штаба сконцентрировались все силы левых эсеров, анархистов, отъявленных бандитов и преступников-рецидивистов»[314].

Махновцы не собирались просто сидеть в глухом углу Советской России, они принялись демонстрировать ей своё понимание революции. Махновцы захватили у белых эшелон с 90 тысячами пудов хлеба и отправили его голодающим рабочим Москвы и Петрограда с таким сопроводительным письмом: «Гуляйпольское революционное крестьянство, а также крестьянство всех прилегающих областей, командный состав и повстанческие крестьянские отряды имени Махно, Гуляйпольский Совдеп, Революционный полевой штаб Махно постановили имеющиеся у нас девяносто вагонов муки, добытой в бою с добровольческими бандами, как военная добыча, поднести в подарок московским, петроградским революционным крестьянам и рабочим. Повстанческие крестьяне названного района и все их вожаки протягивают свою товарищескую руку и приветствуют своих революционных товарищей, Совнаркомы и Совдепы. Просим оповестить население»[315]. Посылка хлеба, таким образом, рассматривалась махновцами как важная пропагандистская акция. Письмо составлялось как политическая программа, призванная кратко описать политическую систему махновцев, показать демократизм принятия решений, социальные приоритеты (даже применительно к Москве и Петрограду крестьянство ставится на первое место). Характерно и то, что махновцы приветствуют не Совнарком, а «Совнаркомы».

Экономическое сотрудничество с пропагандистским уклоном продолжилось и позднее. Махновцы и большевистские органы начали налаживать продуктообмен с Донбассом[316]. Для Махновского движения это позволяло не только решить конкретные хозяйственные задачи, но и продолжить строительство предусмотренных программой движения горизонтальных хозяйственных связей. Но чтобы обмениваться хлебом или хотя бы банально торговать им, нужно было сначала получить продовольствие в свои руки. Крестьяне кормили махновских бойцов, но не более. И тогда махновские снабженцы принялись перехватывать продовольствие, заготовленное красными продовольственными органами для Донбасса. Большевики отбирали хлеб у крестьян, а махновские командиры отбирали этот хлеб у большевиков. Такие операции стали предметом специального расследования Высшей военной инспекции РККА, которое, однако не успело завершиться до катастрофы Украинского и Южного фронтов в июне. Расследование выявило, что продовольствие перехватывали не только махновцы, но и другие советские и военные начальники[317].