– Это моя мама, Кристина.

– О, приятно познакомиться с вами, миссис Чанг. – Я протягиваю руку. Вместо того чтобы пожать ее, она к моему удивлению, обнимает меня.

– Спасибо тебе за все, что ты сделала для моей Поузи. Она сказала мне, что ни за что бы не очутилась сегодня на сцене, если бы не ты.

Я краснею.

– На самом деле она сама все сделала.

– Я не вполне убеждена в этом. Ты извлекла на свет отвагу, которая, я знаю, всегда жила в ней.

– Она замечательная девушка, – говорю я.

– Вы обе, – отвечает миссис Чанг. – И я рада, что у нее есть такая подруга, как ты.

Я тепло улыбаюсь Поузи.

– Это чувство определенно взаимно.

Когда на следующий день наконец-то раздается звонок, возвещающий о конце занятий, я уже изнываю от ожидания и мчусь к дверям. Весь день я поражалась, как все вдруг может обернуться против человека, в данном случае Меган, и мне даже становится чуть-чуть ее жаль. Пока никто не знает всех подробностей, рождается множество домыслов, и в них нет ничего хорошего.

Все донимают меня вопросами, а я отказываюсь разглашать какие-либо подробности. Но это не единственная причина, по которой я с нетерпением жду окончания занятий сегодня. Это первый нормальный день, когда я, выйдя из школы, могу написать Ною и увидеть его.

Я нажимаю «отправить» и широко улыбаюсь. Кажется, так глупо радоваться этому, но у нас с Ноем никогда еще не было обычной ежедневной рутины в отношениях.

Это когда ты знаешь, что любимый человек не за миллион миль от тебя. Когда ты не общаешься по скайпу урывками, и не изучаешь часовые пояса, и не просматриваешь постоянно цены на билеты на самолет.

Это наш шанс выяснить, сможем ли мы быть по-настоящему вместе. И все это начинается с умения справляться с обычными вещами.

Он отвечает через несколько секунд.

Теперь я шагаю еще шире. Все мои любимые люди собрались в одном месте, и я так счастлива!

Школа расположена немного в стороне от Лейнза, так что я сажусь на автобус, идущий в сторону побережья. В него уже набилась куча народу, включая группу ребят из моей школы, все они сидят, склонившись над своими телефонами. Я хочу сфотографировать их, но нет никакой возможности сделать это незаметно. И мне приходится сдерживать себя и мысленно подгонять водителя, чтобы он ехал еще быстрее.

Крохотная блинная находится на извилистой мощеной улочке и почти выходит на берег моря. Когда я захожу, официантка улыбается мне и указывает на лестницу вниз.

– Спасибо, – говорю я, пробираясь мимо столиков с туристами. Слышу имя популярной звезды, проживающей в Брайтоне… Если они надеются увидеть его, думаю, им не повезет. Мне вдруг становится любопытно, что бы они сказали, если бы узнали, что прямо тут, этажом ниже, сидит знаменитый американский певец?..

Весь нижний этаж заставлен диванами, и лишь за столиком в дальнем углу я вижу своих друзей. Эллиот, заметив меня раньше, усиленно машет руками. Я проскальзываю на место рядом с Ноем, тянусь и делаю глоток из его бокала с колой.

– Эй! – кричит он в притворном негодовании. А потом целует меня в щеку.

– Что? Я хотела пить! – улыбаюсь я.

– А вы знали, что блинчики на самом деле пришли к нам из французской Бретани, и там они называются крампуеж? – замечает Эллиот, уплетая блин с клубникой и взбитыми сливками.

– Что будете заказывать, мисс? – спрашивает официантка позади меня.

– О, только лимонад, пожалуйста, – отвечаю я.

Когда приносят лимонад, Эллиот поднимает свой бокал.

– Хочу сказать тост. За эту банду, которая наконец-то вместе… и за пришедшего в себя Ноя.

– Ура! – говорим мы все хором, поднимая бокалы и чокаясь.

– И… – Эллиот коварно усмехается. – Выпьем за то, что мегастерва в конце концов получила по заслугам.

– Эй, думаю, тебе стоит говорить тише, – одергивает его Алекс.

– Ты о чем? – спрашивает Эллиот. – Динь-дон, мегастерва мертва! И все такое. – Теперь Алекс пихает Эллиота под ребра, так, что тот вскрикивает. – Ой! Прекрати!

Но когда он поднимает взгляд и смотрит мне за спину, рот его округляется в удивленное «о».

Сначала я наблюдаю за ними, как за сумасшедшими, но потом дрожь пробегает у меня по спине: я чувствую чей-то пристальный взгляд на себе. Я оборачиваюсь, будто в замедленной съемке, ощущая себя мухой в сиропе и, наконец, вижу Меган.

Ее волосы убраны в хвостик, на лице нет ни следа косметики. Глаза у нее красные от слез, а нижняя губа дрожит. Я машинально смотрю на ее руки, но молочных коктейлей не вижу.

И неудивительно, потому что за ней по лестнице спускается ее мать. Если кто и выглядит страшнее, чем сама Меган, так это миссис Баркер. Она занимает место за одним из пустых столиков у лестницы, а Меган нерешительно идет к нам.

– Привет, Пенни, – говорит она тихо.

– Привет, Меган, – отвечаю я, с трудом сглатывая. Под столом Ной ободряюще сжимает мое колено.

Эллиот просто пялится на нее.

– Кира сказала, что я могу найти тебя тут. Я знаю, что ты, наверное, не хочешь говорить со мной, и понимаю, что, скорее всего, никогда не захочешь снова быть мне подругой, но я лишь хотела извиниться за все, что я сказала вчера, и за все, что я сделала с тобой, Поузи и Леа. Я знаю, что поступила плохо, и не могу поверить, что зашла так далеко.

– М-м… Хорошо, – говорю я несколько неуверенно.

– Я знаю, это трудно понять, – продолжает она, будто читает мои мысли, – и я не ожидаю, что ты простишь меня. Но я написала все, что думаю, и опубликовала это в своем блоге. Просто чтобы ты знала: я больше не прячусь.

Брови мои взлетают от удивления. Я считала, что Меган инстинктивно станет любой ценой защищать свою репутацию, а не размещать публичные извинения, которые увидят ее друзья, и семья… и даже весь мир.

– После того, как прочтешь пост, дашь знать ЛеаБраун? У меня нет никакой возможности связаться с ней, чтобы извиниться лично.

– Да, я скажу ей.

– Спасибо, – говорит она. Разворачивается и возвращается к своей маме.

– Меган, подожди, – окликаю я.

– Да?

– Что ты теперь будешь делать? Со школой и всем прочим?

– Мадам Лаплаж временно отчислила меня, но разрешила впоследствии вернуться. Она предложила мне подождать год, чтобы убедиться, что я действительно хочу учиться там, а потом возвращаться. На первый курс, потому что я пропустила спектакль в этом семестре и не получила за него никакой оценки.