– Мне нужно пойти поговорить с ними, да?

Я киваю ему.

– Если твои родители не проявили себя достаточно взрослыми, это обязан сделать ты.

– Ненавижу взросление, а ты?

Я отстраняюсь от него и вытираю слезинку с его щеки.

– Да, по большей части. Но моя мама – хороший переговорщик. Она не позволит, чтобы на тебя давили. Она защитит тебя от твоего отца.

Он грустно кивает.

– Думаю, мне это пригодится. Видела, он едва сдерживался?

– У них тоже были нелегкие времена. Но как бы там ни было, не позволяй им сваливать вину на тебя. Ты в этой ситуации жертва. Это не твоя битва.

– Спасибо, Пен-Пен.

Он наклоняется, заглядывая в зеркало шкафа, вытирает глаза, затем распрямляется и расправляет плечи.

– Пожелай мне удачи.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Он качает головой, потом дважды целует в щеку.

– Нет, с этим мне лучше справиться самостоятельно. Но если мне понадобится помощь, ты будешь поблизости, да?

– Конечно.

Следующий час я провожу, пялясь в потолок своей комнаты, не в силах сконцентрироваться на уроках, на комментариях в блоге или даже на письме от Мелиссы, упавшем мне в электронную почту. Я с трудом написала внятное сообщение Ною, в котором объяснила, зачем нас вызвала мама, и он прислал ответ с хмурым смайликом и обещанием прийти, если нам что-нибудь понадобиться.

Три коротких удара в дверь прерывают течение моих мыслей, и это единственное, что выводит наконец меня из транса. Я скатываюсь с кровати, чтобы открыть дверь.

Там стоит до странного спокойный Эллиот с красными глазами.

– Это случилось, – говорит он тихо. – Мои родители разводятся.

– Поклянись, что это настоящая британская традиция, что ты не придумала это все только что? Ты ведь не дурачишь меня? – Мы сидим в закусочной «Джи Би», потягиваем горячий шоколад, и я пытаюсь объяснить Ною все особенности ночи Гая Фокса.

Я хихикаю над его скептицизмом.

– Честно, это все правда!

– А что там за детский стишок, еще раз?

– Запомните на века события пятого ноября, – декламирую я по памяти, – порох, измену и заговор!

– И вы действительно сжигаете кого-то на костре?

– Иногда на костре сжигают чучело… Ну, изображающего Гая, сделанное из старой одежды, набитой газетами. Но в Брайтоне так не принято. Мы просто жжем костры и устраиваем фейерверки.

– И все-таки звучит круто. Откуда пошла такая традиция?

– Для урока истории тебе придется подождать встречи с Вики! – смеюсь я. – Папа говорил, что в этом году собирается разводить костер в саду. Он сто лет этого не делал, но раз ты здесь, он хочет устроить что-то особенное.

– У тебя лучшие в мире родители, – говорит Ной с улыбкой.

Я провожу пальцами по металлическому окоему стола. Вокруг куча ребят из школы, но большинство не обращают на нас с Ноем никакого внимания. Теперь он просто часть Брайтона.

– Ты знаешь, что именно здесь у меня случилась моя первая паническая атака? – спрашиваю я.

Ной поднимает брови.

– Серьезно? – Он бережно обнимает меня, и я улыбаюсь ему. Но на всякий слуай проверяю, нет ли симптомов: сердце бьется нормально, взгляд не затуманен, а руки не дрожат. Нет, прямо сейчас новая паническая атака мне не грозит.

– Да, тогда тут со мной была Меган. Честно говоря, она ее и спровоцировала.

– Наверное, хорошо, что ее больше нет в твоей жизни, – говорит он. – Кажется, она влияла на тебя не лучшим образом.

– Вероятно, ты прав. – Я хмурюсь. – Я думала, панические атаки связаны с тем, что меня напугало… С тем, что случилось во время автомобильной аварии. – Даже сейчас, закрыв глаза, я ясно представляю себе те события. Я уже не помню деталей… я даже не помню, куда мы ехали… но фрагменты и ощущения в моей памяти сохранились очень ярко. Дорога, крутящаяся в свете фар. Невозможность вздохнуть, когда мы переворачиваемся. И мои руки на двери машины, когда я пытаюсь выбраться наружу. – Но думаю, это не связано с одним лишь страхом. Это чувство, будто ты оказался в ловушке: в той машине или в каком-то другом месте… в отношениях.

– Пенни, обещай, что, если когда-нибудь рядом со мной ты почувствуешь себя в ловушке, ты мне скажешь об этом.

– Скажу. Но вот что странно… когда я с тобой… ты словно спасательный круг для меня. Я смотрю в твои глаза и… – Я краснею, чувствуя, как глупо звучат мои слова.

Ной пробегает пальцами по моему подбородку, заставляя меня взглянуть на него.

– Я знаю. Я чувствую то же. – Он смеется. – Поверь, когда ты услышишь мою новую песню, ты поймешь, о чем я.

– И когда это будет, мистер Загадочность?

– Скоро! И не зови меня «мистер Загадочность» – сама не хочешь показать мне, над чем работаешь!

– Все в свое время, все в свое время.

У входа в закусочную возникла какая-то суматоха, и я слышу, что кто-то меня зовет. Разворачиваюсь, и вижу Алекса. Его волосы в беспорядке, лицо бледное и изнуренное. Должно быть, что-то случилось…

– Алекс? Все в порядке?

Он выдыхает с облегчением, когда замечает меня.

– О, слава богу, ты еще здесь!