Мы понимали возросшую степень угрозы. Как и то, что погоня неминуемо продолжится.

И лишь один из всей нашей компании оставался доволен. Тот, кто по-прежнему переключал тумблер в хвосте.

Находясь на удалении от капитанской рубки, шалем передал мне по воздуху эмоцию благодарности, сдобренную весьма странным потоком мыслеобразов. Он словно спрашивал меня: «К чему вся эта война? К чему попытки яростного подавления? Зачем подчинять внешнее своим заботам и не замечать красоты мироздания? Зачем самостоятельно наделять чью-то жизнь смыслом, причем зачастую ошибочным? «Щелк-щелк» — вот что поистине важно и нужно. Ведь даже в падающем с дерева листе смысла больше, чем во всей этой бестолковой суете. Смекаешь? «Щелк-щелк» — я создаю миры. А чем занимаешься ты, потомок Вайоми? Жаждешь свободы? Ищешь истину? А будешь ли ты свободен среди всех этих найденных и ненайденных истин?».

В тот момент я отчетливо осознал, что вряд ли когда-либо смогу понять его полностью. Все-таки от человека мне досталось значительно больше, чем от стихиалия. Для меня его мир был сродни сказочной утопии. Похожий на наш, но с тем отличием, что в нем так и не изобрели ложь. Как и не научились манипулировать жадностью и реализацией скользких желаний. В своем развитии стихиалии будто бы перепрыгнули стадию адаптации и социализации, разом скакнув на этап трансценденции. Они были словно духи-монахи, что ищут уединения вдали от пагубно влияющей на разум цивилизации. Там, где нет начальников, руководителей, да и вообще каких бы то ни было элементов властного принуждения.

«Ты можешь остаться. Стать одним из нас. Перешагнуть за порог неопределенности. Освободить ту дремлющую в тебе энергию творения и посвятить свою жизнь тому, что гораздо важнее каждого из нас. Кланы, уровни, города, сокровища — ничто. Творчество и жизнь в любых её проявлениях — всё. Помни об этом, потомок Вайоми, и не торопись. Мы подождем. Ну а пока, смотри, как я могу: «Щелк-щелк». Круто, правда?».

«Благодарю» — попытался ответить я — «Но я считаю, что пока еще слишком рано. Я толком не начал жить, чтобы посвящать себя поиску высших смыслов. Как и уходить в тысячелетние ретриты. Мне еще Систему спасать, как и искать Вайоми с Зарандой. Поэтому всему свое время. Быть может когда-нибудь, но не сейчас».

«Понимание», «принятие», «уважение» — стихиалий распознал мою эмоцию правильно и ответил в точности, как я и рассчитывал. Мой путь — это мой путь, и только мне решать, что с ним делать. Ну а пока, пора бы нам, наконец, собраться с духом и двигаться дальше. Враги близко.

Хрусть!

— Ай! Черт! — распластавшийся по полу Мозес выдернул пальцы из-под подошвы ботинка Гундахара — Эй! Смотри, куда ноги ставишь!

— Прости, матка Ямарайаху — невозмутимо прогудел генерал, обнаружив под грудой мусора вцепившегося в штурвал некроманта — Честно говоря, я был уверен, что ты сдох. От ожирения.

— Очень смешно — толстяк кое-как вытащил зажатую поперечными балками ногу — Да чтоб ты свадьбу отмечал в Макдональдсе за такие шутки… И детей крестил к Крошке-картошке…

— У неупокоенных не может быть детей, болван. Илай, ты живой?

— Кажется да. А что произошло? Мы разбились?

Судя по всему, капитан по-прежнему пребывал в глубоком шоке. Впрочем, ничего удивительно. Первый же полет, что обернулся чудовищным воздушным сражением и не менее эпичным падением вниз. Думаю, этого адреналина ему хватит на годы вперед.

— Нет, черт подери. Устроили всеобщее голосование, на котором решили сделать вертикальный привал. Конечно, разбились! И отпусти, наконец, огрызок штурвала! Вцепился будто в задницу Эйслины…

— Не смей так говорить про мою женщину…

— Где Герман?

— Я здесь — отозвался танк — Еле-еле успел. Еще бы секунда, и вышвырнуло бы на улицу.

— Хорошо. Глас?

— Да-да. Я тоже тут — на удивление радостно ответил шаман.

— Как успехи?

— Превосходно! — Эстир улыбался во все тридцать два зуба, несмотря на то, что был придавлен тяжеленным куском обшивки — Полагаю, я не покривлю душой, если скажу, что это был лучший из когда-либо снятых мною материалов! И отдельное спасибо стоит сказать господину Герману. Благодаря его стараниям мы теперь, сто процентов, добьемся поставленной цели. Если не сдохнем, разумеется. С чем я вас сердечно и поздравляю — Глас подмигнул лежащему подле товарищу — Потрясающе грамотная речь! Прям как по учебнику. Честно говоря, я и представить не мог, что ты разбираешься в тактике психологического воздействия с целью деморализации и склонения армии противника к прекращению нападения. Браво! Даже я бы лучше не смог!

— Ну дык — слегка задумчиво улыбнулся Герман — Прости, а что конкретно я сделал?

— Хочешь сказать, что это была чистой воды импровизация?

— Ну-у-у, может отчасти… Вообще-то я был немного занят, если ты не заметил.

— Ха! Так я и думал! Что ж, в любом случае это никоим образом не умаляет твоих заслуг. Начнем с того, что своей речью ты показал всему миру, что развязанная Доминионом кровавая бойня — всего-навсего личная вендетта Белара младшего. Кроме того, ты ткнул их носом во всю бессмысленность данного мероприятия. Они гонятся за нами, толком не зная почему, а взамен получают боль, потерю опыта, времени и денег. Я бы даже сказал, особенно денег. Ибо одному богу известно, как много оружия, брони и артефактов теперь валяются где-то в глуши. В связи с чем, я уверен, что стоит нашему репортажу угодить в сеть, как среди солдат Доминиона стремительно всколыхнется волна праведного недовольства. Будут возникать вопросы. Как и к самим мотивам погони, так и к сомнительным моральным качествам их руководства. Вряд ли кому-либо понравится мысль, что они сражаются и умирают лишь потому, что какой-то избалованный отпрыск плюнул в стакан, а затем обиделся на то, что его хорошенечко за это проучили. Это не защита клана или империи от вторжения армии демонов, а примитивные пацанские разборки. Иными словами, ты инспирировал им мысль о том, что они участвуют в заведомо бредовом дерьме. И это прекрасно. Как говорится: «Руки поборют одного, знание — тысячи».

— Все правильно — прогудел Гундахар — Мы тоже так делали. Когда понимали, что одной лишь грубой силой противника не одолеть.

— А-а-а, вон оно че — улыбнулся Герман, помогая шаману вылезти из-под обломков — Что ж, не за что господа. Обращайтесь.

— Кстати, есть еще один нюанс, который также сыграет нам на руку — улыбнулся тот — Но это уже касается третьей стороны.

— Это какой? — спросил танк.

— Обычных людей. Видишь ли, в противостоянии сильного и слабого, многие, как правило, инстинктивно выбирают сторону последнего. Поэтому я убежден, что зрители с большой охотой начнут испытывать чувство сопереживания, и примут нашу сторону. Разумеется, не все, но явно большая их часть.

— Уверен?

— А ты вспомни историю про Давида и Голиафа. Все болеют за щуплого низкорослого парнишку, но никак не за здоровенного амбала.