— А теперь вспомни, кто такой Кай.

— М-м?

— Подумай, что он не только рыцарь. Он — принц. Единственный наследник престола Керузии, одного из самых богатых и процветающих королевств, — сказала принцесса. Сейчас она говорила не как Седрик, верно рассудив, что особые интонации девичьего голоса немало воздействуют на молодых мужчин, особенно на одиноких и неопытных. — Какую награду за спасение Кая даст тебе его отец? Сумму не назову, но… положись на свое воображение, Смарагульф.

Чародей положился. И тут же об этом пожалел. Мешки с золотом могли убедить кого угодно и в чем угодно.

— Целое королевство будет у тебя в долгу, — сказала Эмма. — Твое имя занесут в исторические хроники. Разве это не прельщает тебя?

Смарагульф отпустил край колпака, который стискивал зубами, и простонал:

— Прекрати, Седрик!

— Что ж, если ты не хочешь, — повела плечом Эмма, — говорить нам больше не о чем. Пойду спать. — Она сделала вид, что хочет забраться в палатку. — Завтра я поеду куда глаза глядят искать Кая. Я потрачу на это долгие годы, состарюсь и, наверное, даже тогда не увижу его. А если и увижу, то только чтобы убедиться, что он превратился в развалину. Мы всплакнем друг у друга на плече и тут же тихо сойдем в могилу… Ну, это, конечно, при условии, что завтра Лорена не сварит из него суп в отместку за убийство сестры. Но это ничего. Главное, чтобы великий волшебник, маг первой величины не уронил своей репутации, не показал, что он профнепригоден… так у вас говорят о неумехах? Впрочем, каким Смарагульф будет магистром без башни? Ерунда!

Принцесса уже готовилась скрыться в палатке, когда тишину прорезал душераздирающий крик. Так кричит ликантроп, жаждущий крови, или вампир, севший по ошибке на осиновый кол. Эхо этого вопля пронеслось по ночному лесу, перепугав даже самых свирепых зверей, и замолкло в отдалении.

Принцесса улыбнулась, подумав: он мой.

Вернувшись к костру, она нашла трясущегося Смарагульфа. Душевные муки сделали из вундеркинда подобие призрака. Даже в сумраке он был белый, как молоко.

— Я хочу быть магистром! — прошептал он, словно больной горячкой. — Это мечта моего детства!

— Понимаю. Все понимаю. — Положившись на женскую интуицию, Эмма почувствовала, что должна сделать в этот момент. Она села рядом и прижала голову чародея к своей груди. — Ничего. Ничего. Все образуется. Вот победим злую противную Лорену, и все будет хорошо. Верно?

— Угу.

— Мы ведь победим?

— Да…

Минут пять Смарагульф рыдал на груди у принцессы, периодически сморкаясь с таким шумом, что с ближайших деревьев слетали листья.

Эмма терпела. И хотя это было ужасно, но она говорила себе, что все ради Кая.

Ее Кая.

Стоп! Дальше Эмма себе думать категорически не позволяла. Она обещала быть телохранителем рыцаря и вытащить его из передряги, если он в нее попадет. Вот и все, что нужно знать.

— Я помогу, — сказал, в очередной раз высморкавшись, чародей. — Я буду не я.

— Вот и славно. Надо, в конце концов, заявить о себе. Потом ты всякому будешь смело говорить, что победил страшную ведьму.

— Буду. Да. Я всем скажу. Особенно тем, кто всегда был против меня и строил мне козни в академии.

— Правильно, — похвалила Эмма. — Значит, по рукам?

— По рукам. Едем на рассвете.

Вот, оказывается, как можно манипулировать мужчинами. Эмма и не подозревала, какое оружие спрятано у нее в рукаве. Пожалуй, оно куда эффективнее, чем сила, которой она наделена от рождения.

Смарагульф пополз в свою палатку, оставив Эмму одну. Вскоре маг захрапел, а принцесса легла возле костра и стала смотреть на звезды.

Ей казалось, ночь тихо звенит, словно хрустальная чаша.

Принцесса старалась думать о Кае, но эти мысли были слишком тяжелы. Вскоре она уснула.

Прошло четыре дня.

Кай томился в башне. Ему хватило времени, чтобы испытать на себе все прелести заточения, какие выпадают на долю похищенных принцесс. Рыцарь Льва понял, что серьезно влип. Сидеть в четырех стенах, имея возможность лишь бесконечно любоваться пейзажем, это смерти подобно. Уж лучше бы Лорена отправила его на дыбу. По крайней мере, там все четко и ясно, а тут даже нет ни одной книги, чтобы скоротать время. Принц метался от стены к стене, чувствуя, что его разум начинает давать слабину. Кипучая натура героя изнемогала.

И как это принцессы сидят в таких вот башнях годами, думал он. Ответ был очевиден: у бедняжек нет иного выхода.

— Злюк! Злюк!

Принц орал минут десять, обращаясь к раскрытой двери, и гоблин наконец появился.

— Что хотеть ваше высочество?

— Есть вести от госпожи? Когда она приедет?

Кай уставился на гоблина красными полубезумными глазами. За эти четверо суток герой почти не спал, перестал следить за собой и отказывался принимать ванну.

— Я не знать. Госпожа не говорить Злюку.

Принц ударил кулаком в стену:

— Как ты можешь торчать здесь один? С ума можно сойти!

— Для того, кто любить одиночество, тут хорошо, — ответил зеленый.

— Тебе нравится такая работа?

— Нравится. Я с детства мечтать.

Кай тупо уставился на него:

— Как это?

— Ну, для гоблина трудно делать карьеру. Мы немножко все… недалекие. Но я родиться умный, меня и братья колотить за это все время, — зеленый скромно лучился от гордости. — В своей округе я один учиться писать и читать. За это меня выгнать. Но я знать, чего хотеть. Я скопить денег, когда работать на рудниках Джахи, и поступить на курсы Злых Помощников.

— А такие есть? — немало удивился герой.

— Конечно. Там учить нас много интересному, а потом давать диплом. Помогать трудоустраиваться. Госпожа найти меня по объявлению. Я прийти и обогнать других кандидатов. Вот!

— Значит… на Злых Помощников учатся?

— Да. Это сложное дело. Мы поступать на службу к чернокнижникам, коварным королям и королевам, даже всяким чудовищам и драконам.

— Лорена много платит?

— Хорошо платить, да.

Мысль Кая заработала, как бешеная.

— Ну сколько?

— Мое жалованье десять серебряных монет в месяц! — с гордостью ответил гоблин.

— Всего-то? — На самом деле это было немало для слуги, но принц решил провести разведку боем. — По-моему, она тебя не ценит.

— Почему?

— Знаешь, если бы ты был моим слугой или оруженосцем, я бы платил тебе пять золотых. Это больше, чем десять серебряных.