красиво распушаются. Полагаю, что еды у них в желудках достаточно дня на два-три. Поскольку на третий день старшие из них начали делать попытки сбежать из гнезда в поисках чего бы перекусить. Знать бы только, чем их кормят? Сам-то я взрослый, меня учить не надо, подсмотрел у старших и сам научился. Котятам или щенкам проще – их мать молоком кормит. А как же поступит Афродита?

Афродита никак не поступила. Заметив попытки детей вывалиться из гнезда, она сама вышла из него и, выбирая места поудобнее для прохода, пошла вместе с ними исследовать ближайшие окрестности. Гусята слышали успокаивающее покрякивание мамы и следовали за ней по пятам. Часто она останавливалась и демонстративно пощипывала маленькие цветочки и мягкую сочную травку. Гусята повторяли за ней. Ах вот в чем дело! Она их учила на собственном примере, что можно есть, а что нельзя. Ну, конечно, как же они сами это поймут? Дети же еще!

Я наблюдал за этой идиллией и постепенно оставлял их одних. Пусть идут, это не моя семья. Я уже им не нужен. Охранять яйца не требуется, а значит, и нечего мешаться. Это не мое будущее, я же в душе остаюсь человеком. Вот только тело бы вернуть…

Темная тень пронеслась над полянкой и метнулась к Афродите с гусятами. Мгновением раньше я успел предостерегающе выкрикнуть. Афродита тоже выкрикнула, и все гусята бросились к ней под раскрытое крыло. Тень, едва достигнув того места, где секундой назад были птенцы, поднялась в воздух, не причинив вреда. Но, как обычно это бывает, один птенец не успел укрыться и бежал к матери. Он точно не успеет. Наглая ворона пошла на второй заход. Но я уже мчался на всех парах шипя и грозно гогоча. Я очень спешил, я хотел взлететь, но это было лишним. Гуменники бегают хорошо, и я бежал на помощь, отбросив мысли взлететь и прогнать врага. Я был гораздо крупнее молодой гусыни Афродиты. Наверное, поэтому ворона не решилась на второе пикирование и улетела прочь с громким карканьем.

Минуту спустя гусята уже повытаскивали свои головки из перьев мамаши. Афродита, убедившись, что всё стало спокойно, выпустила их снова погулять. И вновь семья стала уходить дальше в дебри болот, мхов и озёр, а я молча провожал их взглядом. Но Афродита не захотела уходить без меня. Она вернулась и стала расхаживать вокруг вместе с птенцами. До меня доходило, что Афродита считает, что нас уже что-то связывает, и не желала становиться матерью одиночкой. А что же я? А я не знаю что. Я человек. И мне нужно уже принимать решение. Причем прямо здесь и сейчас. Либо я ищу Борьку, либо что? Остаюсь с Афродитой? Семье нужна охрана. Без охраны шансы выжить значительно падают. Ну хотя бы до той поры, пока молодь не встанет на крыло. А это где-то полтора-два месяца. К тому времени снова охоту откроют и мне опять сложно будет пробиться к нашей стоянке.

Я посмотрел на птенцов, уж такие они были забавные, что я наконец-таки определился. Отвожу их в безопасное место и лечу искать Сыроедова. Если найду, то про Афродиту, понятное дело, тут же забуду. А если не найду, то вернусь. Я же одним днём слетаю, посмотрю. И я повёл свою приемную семью подальше в тундру. Хотя это большой вопрос, кто из нас приемный.

***

Боря сидел на диванчике, а профессор Громов ходил по своей небольшой каморке, задумчиво потирая подбородок. Боря рассказал о поездке на охотничью базу. Складывалось впечатление, что съездил он впустую, о чем красноречиво свидетельствовала его поникшая голова.

– Знаешь, Боря, – сказал Громов. – Я не хотел тебе говорить раньше, но время уже поджимает. Нам через неделю назначили встречу. Нужно будет отчитаться о проделанной работе, о результатах. Думаю, ничего страшного нам не предстоит. Просто расскажешь, что сделано, что планируется. Про финансовую часть не переживай, это моя забота.

– Честно говоря, Евгений Петрович, мне сложно будет составить отчет. Потому что пока никаких результатов нет.

– Да, – согласился профессор, – с результатами пока не очень. Но ведь у нас еще неделя. Нужно будет хорошо поработать. Как раз и состряпаешь какую-нибудь презентацию. Они любят картинки. Заодно и порядок в своей голове наведешь.

Борька ушел от Громова совершенно обескураженный. Впрочем, всё к этому и шло. А что он еще хотел? Сколько там где-то наверху власть имущие будут ждать? Он же с самого начала не допускал, что, дескать, дали деньги и забыли. Но как ни бился, какого-либо результата пока нет ни на одном направлении. И тут, как гром с ясного неба, навалилась проверка. Проверки всегда бывают не вовремя.

Он сел за лабораторный стол, поставил перед собой молчаливого советчика Пеликена и капитально задумался, с чего же начать отчет. Совершенно точно его надо начинать сегодня, но с какой стороны подступиться? Что в первую очередь хотят знать чиновники? Хоть Громов и взял на себя отчет по финансовой части, но Боря догадывался, что от него самого доклад требуется именно финансовый – на что были потрачены деньги. При этом, если они израсходованы без получения результата, то такая картина навряд ли им понравится. С чего же начать?

– Боря, привет! Ты уже здесь? Так рано?

Борька оторвался от своих дум и увидел сияющую Яну, с лучистой улыбкой направляющуюся к нему. Будто чем-то родным вдруг повеяло от нее. Борька поднялся навстречу. Он переборол внезапно появившееся желание обнять и прижать ее к себе. Должно быть, Люда там на далеком севере зажгла в Борьке глубоко упрятанные за семью печатями чувства, и теперь он смотрел на прелестную Яну совсем иначе.

– А у меня есть новости, – не дождавшись ответа весело воскликнула она.

– Надеюсь хорошие? Ты ничего об этом не писала, – сказал он с улыбкой.

– Потому что только сегодня появился результат. Мы утвердили чертеж решетки для закрепления кристаллов. Так что через пару недель она будет готова, – с радостью объявила Яна.

– Пару недель… – повторил Боря в невеселой задумчивости, постоянно помня о предстоящем отчете. – Лучше бы через неделю. Постой-ка! Но ведь когда я уезжал, чертеж на решетку находился в начальной стадии разработки? Я просил отправить исправления по полученным замечаниям. Неужели ты все сделала? А как ты нашла электронную почту?

– Боря, какой ты смешной, – рассмеялась Яна. – Почта была написана на полях чертежа.

– В самом деле, что-то я забыл, – почесал затылок он. – Все же погоди! Как ты смогла управиться так быстро, общаясь только письмами?

– Ну, почему же