– Обещаю, – дает клятву он в свою очередь, – что буду приносить домой столько вилок, сколько потребуется. Если ты вновь струхнешь.

– Я не испугалась!

– Ну да, конечно.

Несмотря на шуточное настроение, весь оставшийся день заметно, что Паше не понравился визит Лиды и Вероники. Он злится, хоть и скрывает это. Но я чувствую. Малейшую перемену в его настроении улавливаю. И утешаю улыбками и поцелуями.

Вечером Паша отвозит меня домой, после чего отправляется с контейнером, в котором много пончиков, к Матвею.

Взятка оказывается настолько вкусной и желанной, что на следующий день, в понедельник, Матвей врывается в мой кабинет со словами:

– Диана Романовна! Приходите ко мне на день рождения в субботу! А?

К горячности Адомайтисов я уже привыкла, поэтому и бровью не веду.

Матвей стоит в дверях, не шелохнется.

Какой-то смешной сегодня, взъерошенный. В желтой толстовке. Ни дать ни взять птенчик. Взгляд вопросительный, требовательный. Словно если откажу – он не останется на занятие, а развернется и гордо уйдет в закат.

– Хорошо, Матвей, приду. Здравствуй.

– Здравствуйте, – отвечает он будто с облегчением. Подходит к столу, плюхается на стул. Принимается доставать из рюкзака книжки. – Будет не супер там какой-то праздник. Вы сильно не наряжайтесь. Я не заслужил в этом году. – Закатывает глаза. – Много денег ушло на ту взятку в полиции. Павел не скоро мне ее спустит.

– Это была не взятка, а благодарность, – поправляю я. – Взятка должностному лицу – вещь подсудная.

– Точно. Короче, праздника не будет. Посидим дома в узком кругу. Мне разрешили Юлю позвать и двух друзей. Один из них – вы. Хотя понимаю, что на воскресенье у вас, должно быть, были планы получше, чем есть бабулины голубцы.

Я улыбаюсь.

– Матвей, я с огромным удовольствием приду на твой праздник и поздравлю тебя. Новый план легко подвинул все предыдущие. Кроме того, я обожаю голубцы.

Матвей довольно кивает.

– Паша такой веселый был вчера! Даже бабуля заметила. Уж не знаю, что вы с ним сделали… Небо и земля! – Малолетний сводник многозначительно играет бровями, входя в кураж.

Я чуть прищуриваюсь.

– Швабра, да? – спрашивает он, осекаясь.

– Пока нет, но наглеешь. Наши отношения с твоим братом тебя никак не касаются, – говорю строго. Не хватало еще, чтобы он шутки себе подобные начал позволять! Но потом вспоминаю гостеприимность мальчишки, смягчаюсь и добавляю: – Да, наше с Пашей общение, кажется, обоим крайне приятно.

Матвей утыкается в учебник и борется с улыбочками. Отважно, стоит отдать ему должное. У человека должен быть пример счастливых отношений перед глазами. Если у нас с Пашей действительно что-то получится, я думаю, это повлияет на Матвея в лучшую сторону.

Бабуля Адомайтисов мне нравится. Невысокая и стройная женщина с громким голосом и строгим лицом. Принимает нас с Юлей доброжелательно, придраться не к чему. Но поглядывает внимательно, какие-то сама себе выводы делает, которые непременно озвучит братьям, едва мы по домам разойдемся. Простой ее не назвать. Но это ничуть не пугает: я сама девица сложная.

Квартира, в которой живет Матвей, просто замечательная! Большая, четырехкомнатная, уютная. Павел проводит экскурсию, рассказывая, что где находится. Затем мы садимся за стол. Едим, болтаем, обсуждаем именинника. Мы с Юлей чувствуем себя вполне комфортно, так как давно знаем друг друга. Ее и отпустили строгие родители к парню домой только потому, что я здесь тоже буду.

Через пару часов за Юлей заезжает отец. Друг Мота убегает на секцию. Бабушка что-то делает в гостиной.

А я домой совсем не хочу, поэтому предлагаю вымыть посуду и иду в кухню.

– Я сам помою, – начинает спорить Паша. – Отдыхай.

– Мне не сложно.

– Я помою, оба отдыхайте, – вызывается Матвей и решительно подходит к раковине. – Спасибо, что пришли. Кажется, праздник прошел неплохо. Я думал, будет хуже.

– Очень даже, – отвечаю я.

На самом деле мы действительно много смеялись. Все было по-семейному, что очень в духе Ивановых.

Я улыбаюсь, потому что Паша притягивает меня к себе и обнимает. Он опирается на подоконник и касается губами моего виска. Я слегка выгибаюсь и прижимаюсь ягодицами к его паху. Пашины объятия становятся крепче. Мы флиртуем без остановки. То якобы случайно касаемся друг друга. То обжигаем взглядами. Заботимся.

Нетерпение нарастает. Мы еще не спали, но скоро это случится.

– Да, хорошо было. И Юле вроде понравилось, да? – перекрикивает шум воды и звон посуды Мот.

– Думаю, да. Она очень скромная. Но уходить не хотела. Расстроилась, когда отец позвонил.

– Диана Романовна, вы сможете ее отпросить в следующую пятницу пойти со мной на вечеринку? Родители ни в какую не пускают. Словно я что-то нехорошее ей сделаю.

– Мы об этом ведь говорили уже, – включается Паша доброжелательно, но при этом в его голосе проскальзывают строгие нотки.

– Я помню, что презервативы всегда есть у тебя в тумбочке и что я могу брать сколько угодно! За это не беспокойся.

– Эй! – возмущаюсь я, вывернувшись из объятий Паши. Строго смотрю на него. – Вы совсем уже?! Ей пятнадцать!

Паша округляет глаза.

– Я не про это! – выдает автоматом. – Матвей, твою-то мать! Ты че подставляешь меня, а?

Тот смеется.

– Про Юлю мы говорили в другом ключе абсолютно. Что такие девочки – особенные, ждать их нужно столько, сколько требуется. Не давить ни в коем случае. Они того стоят, – поясняет Паша, глядя мне в глаза. Явно намекая на что-то другое. На наши с ним отношения.

Мы уже спали с ним, и это было незабываемо. В первый раз я сдалась быстро. Но теперь все иначе. Теперь мне нужно больше.

Мы медленно узнаем друг друга, учимся быть вместе. Встречаемся. Паша терпеливо ждет.

– Матвей, если обидишь Юлю, я не знаю, что с тобой сделаю! – говорю я. Потом поворачиваюсь к Паше. – Ты считаешь, что пока ждешь особенную девочку, можно использовать презервативы с неособенными? И что это вообще за понятие такое: «особенная»?!

Глава 38

– Каждая девочка особенна для какого-то конкретного мальчика, – кратко излагает свою позицию Адомайтис-старший.

Мы смотрим друг другу в глаза. Пульс частит. Я хочу содрать с него эту рубашку. Но делаю вид, что возмущена:

– А ответ на первый вопрос? Что насчет презервативов?