Митяй с вытаращенными от удивления глазами выбрался из автожира и, глядя на пожилого мужчину, высоченного, под два метра ростом, подумал: «Ну, если он сейчас ещё и заговорит со мной по-русски, то я не знаю, что и думать по этому поводу. Мамочка моя, это же самое сердце Африки, Республика Чад, где живут самые чёрные и самые высокие негры! Откуда здесь взяться русакам?» Мужчина, одетый в тунику из тонкой светло-рыжей замши и сандалии из ремешков с толстой, в несколько слоев кожи, подошвой, по внешнему виду был ничем не отличим от какого-нибудь рязанского парня. Он сидел на торчащем из земли камне на широкой вершине невысокого холма, на котором Митяй совершил посадку, и с лёгкой улыбкой наблюдал за его действиями. Широкое румяное курносое лицо, голубые глаза и при этом ещё и блондин с длинными волосами и коротко подрезанной, соломенного цвета бородой. Правда, очень загорелое. Ещё Митяя очень поразило то, что этот мужчина хотя и имел высоченный рост и мощный торс, был не стопроцентным кроманьонцем, но уже и не типичным неандертальцем, так как имел куда более длинные ноги. Его спутники, четыре охотника, вежливо стояли поодаль. Это была, по сути, первая разведка местности вблизи озера Чад, уже в его южной, прибрежной зоне, относившейся то ли к Камеруну, то ли к Нигерии. Митяй шагнул вперёд и поднял вверх правую руку с открытой ладонью — жест приветствия. Мужчина встал с камня, повторил его жест и сказал, к счастью, потаил адски:

— Пусть будет удачной твоя небесная охота, летающий ведл с севера. Что привело тебя в наши земли?

Митяй заулыбался ещё шире и подумал: «Так-так, новости бегут впереди нас. Интересно, что это, говорящие дымы или ещё какие-нибудь тамтамы судьбы? Не хотелось бы такой прозы, но если это ведловство, тогда я просто счастлив» — и ответил, на всякий случай назвав верзилу ведлом:

— И тебе доброй охоты, мудрый ведл южного озера.

Он специально не стал представляться и расшаркиваться, чтобы дать встречающей стороне возможность проявить своё гостеприимство. Хотя вот уже более восьми месяцев Митяй был погружен в огромный водоворот дел, но всё же старался находить время для изучения местных обычаев. В том, что они по большей части сохранятся, он уже успел убедиться на севере. Каждая группа близко расположенных племён имела довольно схожие обычаи, но они всё же разнились и, несмотря на то что уже огромное число людей, более миллиона человек, в Евразии и Африке примкнуло к народу Говорящих Камней и в их жизнь вошло гигантское количество совершенно новых понятий, на их обычаях и привычках это мало отразилось. Правда, с другой стороны, различия между обычаями народов Африки и тех же аларов Северного Кавказа разнились не так уж и сильно. Однако самой главной традицией у всех был обычай гостеприимства и права свободной охоты на чужой территории. Поэтому Митяй нисколько не удивился, когда ведл-охотник сказал ему:

— Хотя ты и летаешь в небе, великий ведл севера, на этих землях для тебя разрешена любая охота. Охотники народа даго разрешают тебе брать любую добычу и быть нашим соседом. Я вождь охотников Короткобородых дагонов Найдар Каменная Рука, ведл с говорящими камнями. Дом моего племени находится в пяти днях пути отсюда, но это наши охотничьи земли.

Митяй кивнул и с достоинством ответил по-тайладски:

— Пусть будет удачной твоя охота, Найдар. Меня зовут Дмитрий Олегович, для друзей просто Митяй, и я тоже ведл с говорящими камнями. Я веду в твои земли и ещё южнее на великую каменную охоту много ведлов с говорящими камнями, и это очень хорошо, что ты знаешь язык тайладов. Люди севера присоединились к моему народу Говорящих Камней, и теперь мы братья. Давай подойдём к моей сверкающей птице, я достану из неё еду, мы присядем на траву вместе с твоими охотниками и поговорим за обедом.

То, что сказал вслед за этим блондинистый дагон, поразило Митяя окончательно:

— Хорошо, летающий ведл, присядем. Я ещё две полных руки дней назад знал, что множество ведлов едут к нам внутри огромных животных, и специально пошёл к вам навстречу. Мне очень хотелось увидеть сверкающих зверей первым.

По Найдару и его охотникам нельзя было сказать, что они запыхались, пока двигались сюда и выкладывали на плоской вершине камня большой квадрат из оранжевых циновок, придавленных к траве камнями, чтобы их не сдуло. Зато Митяй моментально его увидел с высоты двух километров и сразу пошёл на снижение. Когда автожир завис на высоте в пятьдесят метров, Найдар сел на камень, вросший в землю, а охотники встали метрах в пятидесяти позади своего вождя. В руках они сжимали изумительные копья из красного дерева с такими кремнёвыми наконечниками, которые иначе, как произведением искусства, не назовёшь. За спиной у них виднелись мощные луки и колчаны с оперёнными стрелами. На первый взгляд наконечники копий выглядели как типичные кремнёвые наконечники культуры Кловис в Северной Америке, но, приглядевшись внимательнее, свои бриллиантовые очки Митяй прилепил на плечи, он увидел, что они раза в два больше, то есть достигают сорока сантиметров в длину, и изготовлены из обсидиана, причём обточены и отполированы. Это было лишним подтверждением того, что дагоны, как и тайлады, контактировали между собой, а если учесть, что наконечники их копий выглядели намного эффектнее, то ему сразу стало ясно, кто у кого учился.

Он подошёл к автожиру, достал скатанную в рулон толстую карту из фотомастики, постелил её на траву и накрыл на ней обед на шесть персон, выложив на большие тарелки из нержавейки нарезанную кусками буженину из мамонтятины, тонко нарезанную сырокопчёную колбасу из антилопы и местной свинины, а также мясной рулет из крокодила. К мясным блюдам он добавил солёных огурчиков, чеснока и перца, квашеной капустки, а также захваченные специально для такой поляны лепёшки, обычные и сладкие, творожные, с курагой и изюмом, и большой термос с горячим чаем. Каки всегда, такой стол поразил аборигенов в первую очередь своим разнообразием. Понравился он им и на вкус, особенно соленья и горячий сладкий травяной чай с липовым мёдом. За обедом они почти не разговаривали. Как и представители местной общественности, выдвинувшиеся вперёд, чтобы встретить летающего ведла ещё на дальних рубежах, так и Митяй здорово проголодались.

Наконец они всё подмели подчистую. Летающий ведл сыто икнул и с улыбкой посмотрел на вождя дагонов. Он ещё не думал, являются ли эти дагоны предками тех, про которых читал столько самых разных фантастических историй. Решив, что не это сейчас главное, он ещё раз наполнил все кружки чаем и спросил весёлым, беззаботным голосом:

— Найдар, откуда ты узнал, что я со своими ведлами иду в ваши земли? Надеюсь, ты понимаешь, что мы идём сюда с дружескими намерениями и не причиним вам никакого вреда?

Дагонский ведл с говорящими камнями кивнул и ответил:

— Я услышал это через свои говорящие камни, Митяй. За ними мне в молодости пришлось идти до Великой горькой воды, и потому я иногда слышал и даже видел, что там происходит. Много полных лун прошло, когда я впервые услышал, как сразу запело множество камней, и вскоре узнал через свои говорящие камни, что в наши земли пришёл великий ведл с севера, отец говорящих камней, и стал передвигать горы и реки, но ни камни, ни вода не кричали от боли, а радовались этому. Оказывается, у моих говорящих камней были братья, но, пока они не нашли своего ведла, я об этом ничего не знал. Теперь я часто слышу, что делается на севере, и как только ты поехал в наши земли на длинном сверкающем звере, то понял, что встречусь с тобой на берегу этого озера, и вот мы встретились. Скажи мне, почему ты прилетел в наши земли и что ты хочешь сделать? Митяю уже было не привыкать к тому, что местное население, когда им показывали рельефную карту, сразу же узнавало на ней знакомые места. Он убрал со стола посуду и термос, провёл по сантиметровой толщины листу белой мастики размером полтора на два метра рукой, и на ней проявилась карта всей западной части Центральной Африки. Главный ведл рассказал, во что превратятся зелёные просторы на севере континента, если вода их покинет, что, естественно, аборигенам не понравилось, и показал на карте, как он собирается возвести вдоль берегов рек Нигер и Бенуа плотину длиной в восемьсот километров и высотой от десяти-двадцати до ста шестидесяти метров, чтобы перед плато Джое появилось огромное водохранилище, вода из которого потечёт по каналу, прорытому ведлами на краю плато с небольшим ледовым куполом в озеро Чад, а из него во впадину Боделе с её небольшим озерцом. Пройдёт всего каких-то десять лет, и оба озера соединятся, образовав внутреннее пресноводное море Большой Чад, но будет лучше, если его назвать Дагонским морем. Попутно Митяй объяснил ведлу дагонов и его спутникам, что Мать-Земля очень рада такому способу решения самой главной проблемы — грядущего опустынивания, но что не менее важно — огромные животные теперь никогда не исчезнут с лица планеты. В Африке их просто станет меньше, ровно столько, сколько не смогут повредить её природе, особенно такой уязвимой фауне.