Ложь не ложь, живем сегодняшним днем.

– У наиви не спрашивают согласия.

Снова вспомнился Геральт. С ним вышло совсем не так. Еще бы, ведь Геральт не собирался ухаживать, только получать удовольствие.

– Я спросил.

Эллан коснулся подбородка и лизнул его языком. От неожиданности дернулась. Внутри все опять отозвалось сладостной дрожью.

– Дария, что же вы делаете-то! – простонал лорд, сжав мои руки. – Неужели осчастливите?

Промолчала и отвернулась.

Чем – слишком очевидно.

Он меня хочет, я хочу его.

Интересно, как это, что я почувствую с Элланом? Смогу ли?

– Сядь, пожалуйста, – попросил лорд. – Да, на бортик, – кивнул он, когда залезла на бильярдный стол. – И не бойся.

Интимное «ты» огнем пробежалось по венам.

Эллан, мой Эллан. Кажется, я люблю его. Нет, определенно, я люблю Эллана Марона.

Видя мои мучения: никак не удавалось найти удобное положение, лорд устроил так, чтобы бортики причиняли как можно меньше неудобств, и вновь опустился на колени.

Чуткие пальцы пробежались по ногам. Сначала мимолетные прикосновения подушечек, затем поглаживая.

Закусила нижнюю губу, надеясь, что вкус крови отрезвит. Напрасно, удушливая волна накрыла с головой и готовилась расплавить тело.

Эллан положил мою ногу на колено и обнажил подвязки. Наклонившись, он поцеловал тонкую полоску кожи и скользнул губами ниже.

Пальцы вновь поглаживали, пощипывали, заставляя вздрагивать, вновь и вновь прикусывать губу. Так же некогда делал Геральт, но теперь я стала другой, ощущала все острее.

Каждая клеточка тела жаждала лорда, сердце замирало в томительном ожидании.

Туфелька соскользнула с ноги, и ступня оказалась во власти умелых рук.

Закрыла глаза и тоненько застонала.

Снова и снова, нескончаемая сладостная пытка!

Проделав то же самое со второй ногой, Эллан положил ладонь выше, туда, откуда нет возврата.

Густо покраснела. Он не мальчик и все поймет. Хотя для такого, как Эллан, секретов нет.

– Значит, хочешь, – довольно улыбнулся лорд. Рука лежала на прежнем месте, обжигая сквозь ткань. Я не дышала: банально не могла. – Сейчас, милая, сейчас!

Пальцы потянули за завязки, обнажая сокровенное.

Зажмурилась, но не препятствовала вторжению умелых рук. Они просто погладили, а потом… Вскрикнула – настолько сильными оказались ощущения.

Эллан доводил до исступления, хотя еще не успел проникнуть внутрь. Чтобы вновь не закричать, вцепилась в собственные юбки.

Я хорошо воспитанная девушка, я не стану!

Как удар – вспышка нестерпимого жара. Эллан добрался туда. На мгновение, чтобы вновь продолжить гладить, терзать чуть выше, там, где, казалось, сосредоточены все желания. Затем Эллан наклонился.

Едва сдерживала стоны.

Никогда не думала, что подобное можно вытворять языком, что он способен заставить забыть собственное имя.

Желание вырвалось из-под контроля и захлестнуло.

Игнорируя дискомфорт, откинулась на спину, лишь бы Эллану было удобнее, лишь бы он не прекращал.

Еще, еще, еще!

Стоны наполнили бильярдную – мои стоны.

Вот оно, совсем скоро, и вот я взрываюсь, разлетаюсь на тысячи кусочков, чтобы обрести гармонию и небывалое спокойствие.

Тяжело дыша, все еще не оправившись от затопившей меня волны удовольствия, взглянула на Эллана. Он уже встал, а я лежала. Панталоны распахнуты, между ног прохлада.

И я, я… Без мужского достоинства, сама, до самой вершины! Так, наверное, могут лишь шлюхи.

– Что ты! – ужаснулся Эллан и порывисто поцеловал в губы. – Ты самое прекрасное создание во всех мирах!

Дальше события развивались стремительно. Мне поставили первый в жизни засос, подхватили на руки и понесли. Куда? Разумеется, в спальню. Эллан слишком сильно возбудился, чтобы терпеть. Я слышала, как он дышал, а потом, когда бережно опускал на кровать, видела бугрящиеся брюки.

Только сейчас в полной мере осознала: Эллан Марон хочет меня.

Мы в его спальне, сейчас все случится!

На миг стало страшно.

Разум пробился сквозь волну удушливого желания.

Я не могу, он мой учитель! Как нам потом разговаривать?

Лорд окаменел, так и стоял в расстегнутой рубашке. Потом заскрипел зубами и застонал. Уронив голову на руки, он замер, прислонившись к изножью кровати.

– Дария, зачем? – Эллан посмотрел на меня мутными глазами. – Я же говорил, что не смогу. Но ваше право. Мужчина не смеет настаивать.

Меньше всего ожидала, что он застегнет рубашку и скроется за дверью умывальной комнаты. Оттуда послышался шум воды и звук глухого удара. Сначала одного, потом второго, третьего.

Встала и робко поскреблась в дверь.

– Эллан?

В ответ тишина, только льется вода.

Зачем? Ну да, холод унимает желание. Но это вредно для здоровья! И… нечестно. Я получила наслаждение, а Эллан нет. Он не заслужил такого отношения. Нужно доставить ему удовольствие за все то, что лорд для меня сделал.

Тело поспешило напомнить: оно тоже жаждало продолжения.

Ласки Эллана в бильярдной, о, я надолго их запомню, пусть никогда не расскажу о них ни одной живой или мертвой душе.

Великая мать, и в каком наслаждении я себе отказывала! Пусть Веос – царство змей, но мужчины здесь потрясающие. Впрочем, судя по рассказам женщин из прошлой жизни, ланги тоже многое умели, только мне старательно прививали отвращение к чувственной стороне жизни.

Снова постучала в дверь, уже сильнее.

Вновь тишина, только вода перестала литься.

– Эллан, вы меня не так поняли, – тяжело объяснить то, чего сама не знаешь. – Я… я… Это…

В итоге замолчала.

Не спрашивает мужчина о подобном, понимает, когда можно, и делает. Эллану ли не знать, как ждали его за дверью. Он Чувствующий, понял все в портальной комнате.

Женщина же… Ей хорошо.

Надеюсь, разберется, иначе не засну. Кровь не остынет так быстро.

Дверь отворилась, и я очутилась нос к носу с угрюмым Элланом. Из одежды на нем осталось одно полотенце. С волос стекала вода; шрам на шее кровил. Потянулась к нему, чтобы залечить. Палец скользнул по коже, а потом губы… Я, Дария, целовала мужчину, более того, собственного учителя, в шею, ласкалась, стремясь прижаться всем телом. До безумия хотелось тепла мужских рук, которые, казалось, могли защитить от всего мира.

От мысли, что Эллан оттолкнет, стало так горько. Но он не стал, привлек к себе, прошелся губами от мочки уха до основания шеи. Ох, словно огненный шлейф оставил!