— Он и не пытался. В ночь убийства на Хэллема напали возле Неот-Хауса — это было в начале одиннадцатого — и отвезли на машине Миддлтона в развалины замка. Мы с Нао освободили его и поселили в трактире «Долговязый парень», ничего не сказав миссис Корбетт — у нее длинный язык, — но посвятив в свои планы самого Корбетта и молодого Джаспера. — Она усмехнулась. — Это происходило в то время, когда вы лечили голову после удара, полученного в Неот-Хаусе.

— Кстати, кто меня ударил?

— Полагаю, миссис Теббаттс. Бедная женщина, после убийства ее мужа она умирала от страха.

— Почему? Ведь это не она убила его?

— Нет. Но миссис Теббаттс боялась, что станет следующей жертвой, если не выполнит распоряжения Миддлтона.

— Какие?

— Устранить всякие сомнения, что убит был Миддл-тон, а не Теббаттс. Теббаттс лежит больной в постели и никого не может видеть — таковы были инструкции.

— И она решила, что я хочу что-то разнюхать…

— Чем вы и занимались!

— …и огрела меня кирпичом? А Теббаттс был убит…

— Потому что шантажировал Миддлтона.

— Откуда вы знаете?

— Я не знаю. Но это правда. Нет никаких сомнений, что после смерти жены Миддлтон провел некоторое время в психиатрической лечебнице. Его безумие накатывало приступами, через определенные интервалы.

— Вы нашли лечебницу, где он сидел?

Миссис Брэдли покачала головой. В лунном сиянии ее лицо выглядело совсем тонким и худым.

— Я и не собираюсь ее искать, — ответила она.

— Но ведь это важное доказательство…

— Мне не нужны доказательства.

— Почему?

— Узнаете, когда вернемся в дом викария. Надеюсь, мистер Хэллем хорошо проводит время у доктора Мортмэйна.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказала, друг мой.

— Тогда это действительно что-то новенькое! — воскликнул Джонс, смеясь.

Они уже добрались до вершины холма. Перед тем как остановиться, Джонс задал еще один вопрос:

— Вы уверены в подмене Хэллема? Я к тому, что Нао он не мог провести. В конце концов, японец много лет жил вместе с викарием. Но Нао и бровью не повел.

— Он помог мне найти мистера Хэллема. Благослови бог японское бесстрастие! Любой европейский слуга на его месте сразу выдал бы себя с головой. А Нао и глазом не моргнул. Потом я объяснила ему, что хочу сделать, и он выполнил все мои указания.

Они остановились на вершине холма. Могила Долговязого парня мрачно возвышалась в лунном свете. Миссис Брэдли присела отдохнуть на глыбу известняка. Постояв немного, Джонс расположился рядом.

— Гроба здесь нет, — произнес он.

— Нет, — подтвердила миссис Брэдли и взглянула на часы.

Минут через десять она поднялась и сообщила, что они должны вернуться в деревню.

— А я был уверен, что это доктор Мортмэйн, — заметил по дороге Джонс, когда пауза слишком затянулась.

— Мортмэйн? Потому что он врач? Да, но он в здравом уме, друг мой. А мы должны искать сумасшедшего — человека, который полностью безумен.

— Если это все, что нужно, тогда чем вам не подходит, например, мисс Харпер?

Миссис Брэдли хохотнула.

— Давайте сходим к доктору Мортмэйну и спросим у него, где тело, — предложила она.

— Да, он же для вас его спрятал. Хотя вы говорили, что оно должно находиться в могиле Долговязого парня на холме.

— Оно там и будет, только позднее. Идемте. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, будто это мы его туда притащили.

Но когда они поравнялись с крыльцом доктора Мортмэйна, миссис Брэдли прошла мимо дома и повела Джонса дальше — к лачуге старой миссис Флюк, которую ей выделил так и не материализовавшийся Бердси.

В кухне горела свеча, и миссис Флюк в своем ночном чепце, аккуратно надетом на лысую голову, сидела за столом с колодой карт. Раскладывая карты, она что-то бормотала себе под нос, и огонек свечи то поднимался, то опадал на фитиле, с пугающей точностью отзываясь на ее голос.

Джонс и миссис Брэдли отодвинули щеколду и вошли внутрь — без приглашения и, кажется, без звука, поскольку старуха не подала никаких признаков того, что заметила их присутствие. Но в конце концов она собрала карты в неровную колоду и с усмешкой обратилась к Джонсу:

— Я чувствую запах дождя.

— И слава богу, — искренне произнес он.

Миссис Флюк покосилась на миссис Брэдли и тронула свой чепец.

— Мне надоела эта болтовня про ведьм, вот я и сбрила волосы, — сообщила она ей доверительным тоном, словно они понимали друг друга с полуслова.

Та кивнула.

— О чем она? — спросил Джонс.

— В некоторых деревнях принято считать, что духи, которыми управляет ведьма, скрываются в ее волосах, — объяснила миссис Брэдли.

— Напрасно Хэнли Миддлтон упрятал пастора в старые развалины, — раздраженно продолжила миссис Флюк. — Почему он так жестоко поступил с беднягой? Пастор нам нравится, хоть мы с ним и ссоримся. Вот я и принесла Хэнли Миддлтону своих лягушек, чтобы намекнуть, что он жестокосердный фараон, а пастора надо отпустить. Да все без толку. — Она посмотрела на миссис Брэдли и хрипло рассмеялась.

— Подождите, миссис Флюк, — вмешался Джонс. — А когда вы поняли, что мистера Хэллема нет дома, а его место занял Миддлтон?

— Что там понимать? Сразу, как только убили Теббаттса, за которого вышла замуж наша Элиза. Мыслимое ли это дело — попытаться обвести вокруг пальца его старую тещу!

— А кто убил кота? — спросил он.

— Том. Хэнли Миддлтон творил с ним свои черные дела. Животина мучилась, вот Томми ее и убил.

— Культ плодородия, связанный с почитанием Исиды, был занесен в эти края во втором веке римскими легионерами, — сообщила миссис Брэдли. — Видимо, Миддлтон с ним как-то экспериментировал. Я думаю, кот был одним из первых симптомов, что период просветления у Хэнли Миддлтона закончился. Миссис Флюк, расскажите о том вечере, когда произошло убийство Теббаттса.

— Нечего тут рассказывать. Вы и так все лучше меня знаете, хотя как это у вас получается, ума не приложу, — ответила старуха. — Вот и верь после этого пастору, что нет ведьм. Теббаттс и Элиза привезли Хэнли Миддлтона обратно в Саксон-Уолл и спрятали в доме, но мы быстро все выяснили. Тогда мы с Мартой и решили, что тут что-то неладно. Этот Теббаттс — ушлый, он все крутил да хитрил. А вот мальчонка их — мне его жаль.

— Теббаттс шантажировал Хэнли Миддлтона, зная, что тот убил свою жену? — уточнил Джонс.

— Кто же это знает? — ответила старая миссис Флюк, кокетливо поправив чепец. — Теббаттс всю жизнь работал в «желтом доме», еще раньше, чем женился. Считал, что обращаться с сумасшедшими — дело плевое: веди себя с ними пожестче, вот они и будут делать все, что надо. Наша Марта была с ними заодно: знала про Пайка и могла припугнуть Хэнли. А я знала, да не сказала, что он еще раньше пытался убить бедную миссис Констанцию с помощью черной магии, когда они только поженились. Но они не взяли меня в долю, даже Марта, — да сгниет ее жадная утроба, так обращаться со старой матерью, которая родила ее! Короче, однажды, после того как сюда приехал мистер Джонс, Хэнли накинулся на Теббаттса и заявил, что он Моисей и будет жить в доме у викария. Я, говорит, буду сорок лет водить свой народ по пустыне, а потом исчезну. Ну и этот Пэшен, за которого вышла наша Марта, пришел и помог Хэнли и Теббаттсу спрятать пастора в том подземелье, что под развалинами. А сделал он это потому, что слышал, как пастор назвал его дурачком, — хотя дурачок он и есть. И вот эта нехристь, что служит у пастора, его чуть не убила. Япошка набросился на него как дьявол — Пэшен нам рассказывал, — и заставил показать, где они его спрятали. А Пэшен помог ему вызволить пастора.