Девчонка закричала.

Из полумрака подоспел Колин. Его лицо заливала кровь, он прижимал к телу поврежденную правую руку.

– Я не успел, не уберег… – Алхимик рухнул рядом.

Амелия со злостью вытерла слезы. Она дрожала, но больше не всхлипывала.

– Смотри на меня, – приказал Дарт и пододвинулся к девчонке, – никуда больше – мне в глаза. Все будет хорошо, мы тебя не оставим.

Она мелко закивала и спросила Колина:

– Ты живой?

– Да, ничего серьезного.

– Тогда… – Дарт заозирался. Стоящий в отдалении домик не казался обитаемым. Не услышать того, что происходило за его окнами, было просто невозможно. Но никто не вышел посмотреть или помочь. Возможно, оттуда за ними наблюдали и все еще продолжали наблюдать. Но гадать и прикидывать времени не было.

Дарт нашарил в траве кинжал. Ладони были покрыты чем-то липким и жирным, к тому же начали неметь. Что за черт?

– Держись… – Он осторожно поднял Амелию на руки. – Вот так, умница. Все будет хорошо.

Домик походил на давно брошенную охотничью сторожку: окна были заколочены досками, крыша местами провалилась, дверь болталась на одной петле. После всего, что случилось, совать голову в темную неизвестность казалось верхом безумия, но путники нуждались в отдыхе, а нога Амелии – в уходе.

Дарт ссадил девушку на поваленное дерево, вооружился мечом и кинжалом – неизвестно, что или кто может ждать за этими неказистыми стенами.

– Если через минуту не подам сигнал, что жив, – убирайтесь, – сказал напоследок и отправился в разведку.

Он подтолкнул дверь плечом, держа оружие наготове. Внутри стоял спертый запах сырости и мха, на прогнившем полу образовалась большая лужа. Привыкшие к темноте глаза различили почти развалившуюся кровать у стены, сундук, крышка которого валялась поодаль. В стене, разделявшей комнату на две, зияла громадная дыра. Возможно, когда-то на ее месте был дверной проем, но кто-то снес его вместе с дверью. Стараясь не шуметь, Дарт скользнул в дыру. В этой части дома оказалось на удивление чисто, если не обращать внимания на толстый слой пыли и нагромождение ветоши в углу. Картину портило лишь одно – огромное пятно крови на застеленной простынею кровати и пятно чуть поменьше на подушке. Тут определенно кого-то убили. И тем не менее кровать была пуста. Убили и похоронили? Или тело растащили по косточке местные твари? Особое внимание привлекало подобие карты – большой неровный кусок бумаги на стене, на который была нанесена схема ближних и дальних земель. Некоторые места были помечены какими-то символами, вникать в которые Дарт пока не стал.

Дальнейший осмотр дома ничего не дал. Здесь никто не жил, и никто не прятался, не обнаружилось ни подпола, ни потайных комнат. Это была просто заброшенная халупа посреди безлюдного леса.

– Чисто, – выходя, сообщил Дарт.

В дом Амелию внес Колин, который настоял на этом, хотя чуть не валился с ног и почти не владел правой рукой. Он все время что-то шептал девчонке на ухо. Но та, похоже, готова была вот-вот потерять сознание.

«Только бы не перебита кость…»

Они разместились в комнате с окровавленной постелью. Дарт быстро сгреб грязные тряпки в кучу и выбросил, а вместо них постелил дорожные спальники. Алхимик положил Амелию так, точно та была самой ценной вещью в мире, но не задержался у ее постели, а бросился разводить в полуразвалившемся камине костер и кипятить в котелке воду. Дарт же нашел несколько факелов и зажег парочку – не лучшее решение в небольшом деревянном доме, но в темноте они ничего не увидят.

– Мне нужно осмотреть твою ногу, – вернулся к девчонке Колин.

– Ерунда, я сама, – отмахнулась она, но не смогла даже приподняться на локтях.

– Дарт, мне нужна твоя помощь. Держи ее.

Охотник обнял Амелию за плечи.

– Спокойно, дыши…

Алхимик начал стаскивать с девчонки сапог. Та вскрикнула и потеряла сознание.

Ее рана выглядела ужасно. Создавалось ощущение, что ей уже по меньшей мере дней пять, и все это время ее не обрабатывали. Кость вроде бы была не повреждена – и то хорошо, – но неровные края раны не только сильно воспалились и потемнели, но и покрылись белесым налетом. Колин аккуратно надавил на края, и из-под кожи выступила желто-зеленая капля гноя.

В наступившей тягостной тишине было слышно тяжелое сопение девчонки.

– Это яд, – сделал вывод алхимик. – Никаких сомнений.

Дарт тут же вспомнил о собственных онемевших ладонях, поднес их к свету. Пока он убирал с кровати тряпки, большая часть липкой дряни стерлась, но немного все равно осталось. В этих местах кожа выглядела красной и раздраженной.

– Что за яд? Ты знаешь? – Дарт протянул алхимику руки. Тот нахмурился, соскреб полупрозрачный желтоватый комочек, поднес его к носу. Прикрыв глаза, с полминуты нюхал.

– Что-то не очень сложное, – заговорил наконец он. – Точно не скажу… но… черная слизь Гнильцы… лунная медуница, ягоды дурмана гибкого… ага – ядовитые выделения Грамкина. Что-то еще, но не могу уловить.

– И?

– Не самый плохой расклад. – Он открыл глаза, выдохнул. – Помой руки, пока не полез ими в глаза. Яд почти не опасен, если попадает на кожу. Но если попал в кровь – беда. У нас есть два варианта. Первый: прижигание. Метод простой, но ненадежный. Второй: изготовить противоядие.

– Ты сможешь? У тебя есть, из чего?

Алхимик помотал головой.

– Только основа, но не активные компоненты.

– И? Не тяни!

– Если оставить все как есть, к утру она останется без ноги. А через сутки умрет. – Он громко сглотнул. – Возвращаться в Ванд-Хал нам нельзя. Значит, придется выпутываться самим. Я могу замедлить действие яда. Погрузить Амелию в глубокий сон. Это даст нам еще дня три. Может, четыре. За это время придется отыскать два активных компонента противоядия: черную слизь Гнильцы и мозг Грамкина. Эти существа должны обитать в здешнем лесу, раз кто-то сделал яд.

– Знаешь, где примерно их искать?

– Гнильцы обитают в болотах. Это скалапендры-переростки с белым телом и кучей длинных тонких лап. Обожают подгнившее мясо, еще больше – подгнившие внутренности. Довольно неповоротливы, но с отличным обонянием. Грамкин любит устраивать лежбища в хороших надежных укрытиях – пещерах, больших норах. Охотится в основном ночью, днем спит. Это такая громадина под два с половиной метра – вроде как очень тощий медведь, но с гораздо более длинными когтями и ядовитыми железами вдоль позвоночника. Часть его тела покрывает короткая грубая шерсть, часть – наросты в виде чешуи. Очень опасен.

В голове Дарта словно звонок прозвучал. Ухватив алхимика за куртку, потащил его к стене, на которой висела карта.

– Это болото, насколько я понимаю. Это тоже. Тут каменная гряда, дальше сплошной лес, – объяснил Охотник.