В его темных глазах кружился космос. Рваные пряди волос, не скрепленных резинкой, пахли сигаретами и раскачивались от моего дыхания.

– Порядок? – хрипло спросил он, бегло осмотрев порезы.

Я кивнула. Адреналин кружил голову, а под коленками появилась противоречивая дрожь то ли от встряски, вызванной визитом иностранца, то ли от близости волкодава.

– Ушел, мразь!

Алеша вне себя от ярости взлетел по лестнице. Он помчался за иностранцем сразу, но последний оказался еще тем проворным сукиным сыном.

– Что с охраной? – спросил Астахов, не сводя с меня взгляда.

– Перебита. Нас даже не свои пропускали через ворота. Бл*дь, как мы это не заметили?

– Разберемся, – спокойно ответил ему волкодав. – Проверь прислугу. Может, есть кто живой. И принеси Кире Валерьевне выпить, – крикнул он уже в спину удаляющемуся Алеше.

– Я не хочу, – возразила я.

Слабость и дрожь отступали, но мне хотелось сесть и снять каблуки.

– Не хочешь, но будешь, – отрезал Астахов и не воспринимая мои протесты подхватил меня на руки, снес вниз в гостиную и усадил в кресло.

Алеша вместе с бурбоном принес хорошие новости: с Розой и остальной прислугой все было в порядке. Они даже не заметили, что в доме был чужой и что вообще что-то происходило.

Астахов сделал несколько звонков и, не прошло и получаса, как территорию резиденции начали заполнять мотоциклы с его головорезами, а уже через час приехал и сам Борис.

Исходившую от него ярость невозможно было описать словами, но я без страха бросилась к нему.

– Как? – прорычал он, поглаживая меня по спине.

– Просматриваем записи, – ответил Астахов, – но, похоже, что они прошли вместе с работниками еще утром.

– Это моя вина, – сказала я, заглядывая Борису в глаза. – Если бы не этот дурацкий бассейн… Сдался он мне!

– Не говори глупостей, Кира, – успокоил меня Борис, нежно поцеловав мою зажатую в его ладони руку. – Ты ни в чем не виновата, – добавил он, кинув тяжелый, выразительный взгляд на Астахова, – но виновные ответят.

Астахов на это ничего не ответил и Борис вернул взгляд на меня.

– Ты обработала царапины? – заботливо спросил он. Я ему улыбнулась. – Конечно, нет, – укорил он, по-своему истолковав мою улыбку. – Астахов, охрана на тебе.

Волкодав мрачно кивнул. Кобура с пистолетами с глушителями была у него на плечах, а в темных глазах сверкающий космос давно сменился преддверием огненных вспышек.

До этого момента я избегала его взгляда. Борис не правильно истолковал мою улыбку: царапины я уже обработала, а точнее, их обработал Астахов, но Борису об этом не стоило знать.

Уже привычно и ожидаемо Борис отнес меня на руках в мою, ставшую нашей, спальню и, опустив на кровать, снял с меня обувь. Влажным полотенцем он сосредоточенно промокал мне грудь и шею, стоя на коленях.

– Кто был этот оборотень? – спросила я.

Его имя показалось мне знакомым, но точно сказать, откуда, я не могла.

– Тебе не о чем волноваться, Кира, – ответил Борис. – Он тебя больше не побеспокоит. Я тебе обещаю.

Такой ответ меня не устроил и я приподняла его за подбородок.

– Это из-за алмазов? – спросила я, решившись ступить на территорию, давно заклейменную нами обоими знаком табу. – Он сказал, что на мне его камни.

– Ты и так знала, откуда они, – уклончиво ответил Борис.

– Борис…

Я хотела надавить, пользуясь его заметной усталостью, но в последний момент передумала и просто поцеловала его в губы. Порой разумнее было отступить, даже если нужное и желаемое легко могло оказаться в руках.

Борис удивился тому, что я отступила и нежно вернул мне поцелуй. В некоторых ситуациях секс был бы лишний, но не в этой. Конкретно в этой ситуации, наполненной осадком сложного дня и трепетного воссоединения вечером секс был как раз очень не лишним.

Оставив на себе только украшения, я раздела Бориса и обласкала каждую точку на его сильном, мускулистом теле, а в благодарность получила не меньшую ласку от него. Мы сливались в одно целое и наши стоны вторили друг другу.

Нежный, по-своему красивый он так ранимо и доверчиво уснул, что я какое-то время наблюдала за ним.

Как же так, Борис?

Я хотела стать к тебе ближе и стала практически неотъемлемой частью тебя.

Я хотела стать доверенной и найти твое слабое место, чтобы отомстить за себя, за брата, за Пашу.

Как же так, бл*дь, вышло, что по иронии твоим слабым местом оказалась я?

Последующие после визита иностранца два дня прошли словно в кошмаре.

Я почти не выходила из своей комнаты, тупо наблюдая в окно за передвижениями полукровок в разрисованных шлемах, рыскавших под каждым камушком, в каждой клумбе каждый час что-то, что знали только они.

Астахов то был с ними, то руководил обновлением видеокамер и сигнализации, то принимал ящики, как я полагала, с оружием.

Складывалось впечатление, что в доме готовились к войне и я не могла отделаться от мысли, что виной тому отчасти была я – слабое место хозяина города.

Бл*дь, хоть тапком прибейся, толку не будет!

По прошествии еще двух дней я уже готова была лезть на стенку. Во-первых, из-за того, что мои планы смотаться к Диане и Егору накрылись медным тазом. Борис просил меня не покидать дом и в качестве дополнительной охраны приставил ко мне своего лучшего стрелка, бодро следовавшего за мной по пятам, умудряясь при этом управлять своими отморозками и раздражать моего Алешу до такой степени, что я просто не знала, на сколько последнему еще хватит терпения.

Во-вторых, я никак не могла вспомнить, где слышала имя иностранца-визитера. Мне казалось это важным, ведь было очевидно, что он был связан с алмазами и не просто связан, а был именно тем лохом, который их не получил. Не считая Бориса, конечно.

Из того, что сказал Маргус, мне стало понятно, что он не только не получил алмазы, но и не был удостоен узнать, что их украли. Не местный он явно представлял угрозу и Борис воспринимал его очень серьезно, раз так взялся за охрану.

Я и раньше не могла предположить, зачем Борису были нужны алмазы, а теперь так и вообще терялась, но это явно был не уровень города и даже не страны, что существенно повышало ставки, автоматически делая паутину, в которой я застряла, еще более липкой.

– Все дело не в силе, которая прикладывается вместе с ножом, – поучала меня Роза, – а в угле, под которым режется мясо.

– Ага, – сонно ответила я, зевая в ладонь.

Борис не вернулся на ночь и я почти не спала, ворочаясь в кровати, в которой отвыкла быть одна. К тому же ночь была очень жаркой и вместе с отнюдь не ночной прохладой в мою спальню проникал запах сигарет и серебра дежурившего под окном волкодава.