Сегодня он почти сказал это… Что любит меня… Я собственными руками надела на него обручальное кольцо. Бред какой-то! Дурной сон!

Как же я запуталась! Грош мне цена, раз я не знала, что чувствовала и чего хотела!

– Выпей!

Я подняла голову и встретилась глазами с Астаховым, протягивавшем мне бутылку водки. Все-таки он выполнил мою просьбу и приставил охрану к Диане. Жаль, что зря.

– Не хочу, – севшим голосом ответила я и отвернулась.

Он успел раздеться по пояс, но не похоже, что был ранен.

Астахов пожал плечами и опрокинул бутылку, жадно глотая горячительный напиток.

– Угостить даму сигаретой? – спросил он, к моему счастью, не выпив всю бутылку.

Здесь, в его лофте, на его территории, где правили его и только его законы, разнузданность волкодава уверенно высвобождалась, опьяненная недавними убийствами и свистом пуль над головой.

Если он еще и подзаправит свои дурные наклонности алкоголем, то мне придется поставить под сомнение его профессионализм и всерьез задуматься над тем, что для меня не безопасно находиться рядом с ним тет-а-тет, тем более в таком откровенном наряде.

Я закашлялась при первой же затяжке, но несмотря на то, что потрясение из-за произошедшего в ресторане выветрилось, пока мы сюда бежали, немного успокоить нервы даже такими дрянными сигаретами, какие курил волкодав, мне было не лишним.

Закурив вместе со мной, Астахов взялся перезаряжать пистолеты, украдкой наблюдая, как я снимала босоножки.

Очень хотелось пить и это чувство вместе с запахом сигарет и серебра напомнили мне о больнице. Он ведь так и не ответил мне, зачем приходил ко мне в ту ночь.

– У тебя есть что-нибудь кроме водки. Я пить хочу.

Астахов молча кивнул в сторону кухонного уголка. В лофте кроме отделенной ванной комнаты, не было перегородок вообще, так что иначе, как уголком это было и не назвать.

Я снова надела босоножки во избежание собирания всякой грязи и заноз, прошла к холодильнику и достала холодную бутылку воды без газа.

Крышка на ней была очень тугой и я пробежалась глазами в поисках полотенца, чтобы было удобнее откручивать. Астахов подкрался незаметно и через меня взялся за бутылку, легко открутив крышку.

От него шел жар еще не остывшего после перестрелки тела. Запах пота, сигарет и серебра горячими волнами расходился в стороны от него, обостряя мое опасение по поводу его близости.

Будто почувствовав это, волкодав насмешливо хмыкнул и отошел к столу, где лежали его пистолеты.

Я сделала несколько глотков и, докурив сигарету, потушила ее в пепельнице, стоявшей возле кухонной раковины. Хорошо было бы принять душ, но при Астахове я не решалась даже заикнуться об этом.

Поймав его взгляд, я снова почувствовала себя голой и, не зная, куда от этого чувства деться, пробежалась глазами по кухне. Может, у него была кофемашина или хотя бы растворимый кофе.

– Борис выйдет победителем, – наблюдая за мной, вскользь заметил Астахов. – За Коппелем стоять серьезные бойцы, но Борис ломал и не таких.

– Может, Коппелю хватит ума отступить, – ответила я, вращая в руках бутылку с водой.

– Камни, что сейчас на тебе, и те, что так и не нашлись, были обещаны очень крупным клиентам, – возразил Астахов, облизнув потрескавшиеся губы. – Они это переживут, а вот Коппель, чью репутацию Борис так публично обосрал, нет.

– Так Коппель не знает, что алмазы пропали?

– Он думает, что их зажал Борис, чтобы перепродать выгоднее кому-нибудь другому.

– А что думает Борис? – спросила я, пользуясь моментом откровенного настроения волкодава.

– Сначала Борис думал, что алмазы у Артура. Он не только предоставлял возможность провести их через магазин, но и выступал, как посредник, ведь это он и свел его с Коппелем.

– А Артур указал на меня, – закончила за него я.

– Вообще-то нет, – ответил Астахов. Я удивленно посмотрела на него. – На тебя указала продавщица. Причем, она сама вышла на нас сразу после ограбления. Сказала, что ты соблазнила Артура и подбила разыграть ограбление, а сама кинула его и умчалась в закат со своим ментом. Последнему, кстати, повезло, что его начальник за него поручился и Борис не стал его трогать. А девка та, думаю, была влюблена в Артура, – добавил Астахов, по-собачьи почесав за ухом, – а в тебе видела конкурентку. Ее же он почти не звал к себе в кабинет, чтобы понежить и дать померить какую-нибудь дорогую цацку.

– Мда… – протянула я, взъерошив волосы. – А я думала, что она мне сочувствовала, а к украшениям вообще была равнодушна. Почему же тогда Артур не сказал мне… – пробормотала я самой себе, вспоминая свой визит к магазин.

Теперь мне было ясно, почему Кристина так перепугалась, когда увидела меня. Она думала, что я все знала и пришла отомстить ей.

– Он не сказал потому, что ты бы все равно ему не поверила, а про ту девку он даже и не знал. Ты ему действительно очень нравилась.

– Как будто от этого мне должно стать легче, – фыркнула я.

– Легче точно не будет, – ответил Астахов, пристально наблюдая, как я снова воюю с бутылкой, которую сама же и закрутила. – Когда Борис понял, что ты не при чем, он перетрусил всех и вся, но про алмазы никто из местных не знал, иначе кто-то бы раскололся. Тогда Борис стал шерстить не местных, а Коппеля водить за нос, что алмазы еще не прибыли, поэтому он и пригласил его сына на прием, чтобы показать, что все под контролем. Думаю, что Коппель уже тогда подозревал про обман и послал своих проверить один из лучших складов Бориса в надежде, что алмазы волшебным образом будут там, что, конечно же, оказалось не так. Ну, а когда его сын, Маргус младший, увидел тебя и как Борис вьется вокруг, как щенок, то решил взяться за тебя.

– Ты поэтому пошел в дом, подозревал…

– Моя работа, – перебил Астахов, приближаясь ко мне, – видеть то, что не видит Борис. В тот вечер он видел только тебя и пока ты искала Алешу, Маргус ходил за тобой по пятам, но его опередили одни очень похотливые волчата и тогда он взялся за твою девочку, на редкость тупую и болтливую. Не распускай она тогда свой язык и не болтай всем подряд, что вы с ней лучшие подруги, осталась бы жива и при голове. Но, – он забрал у меня бутылку и, открутив крышку, сделал несколько глотков, – это уже не важно. Борис считает, что семейство Коппель, сговорившись с его врагами, само подстроило кражу алмазов, да еще и пустило слух, что великий Борис Ангелов был вздут, как мальчишка, и теперь, когда Маргус младший посмел потрогать твою грудь, что стало для Бориса последней каплей, войны не избежать. Твой муж, Кира Валерьевна, – Астахов выдохнул мне в лицо, неприятно сверкнув глазами, – утопит город в крови, не пощадив никого.

– Так ты уже мотаешь удочки? – усмехнулась я, не замечая жара, шедшего от него. – Считаешь, что игра не стоит свеч? Ты же продажная собака, Астахов, так что смахни скупую, мужскую слезу и ни о чем не волнуйся: война тебя не затронет, – добавила я, выгнув бровь. – Мой муж хорошо заплатить тебе за охрану моей груди вдали от затопленных улиц, а твое не знание о куртуазности мы оба переживем.