быстрее начнем, быстрее закончим, – с весьма философским видом изрек Степан и, взявшись тремя пальцами за кольцо, поволок упирающегося Самсона к свиноферме, попутно выговаривая ему: – Ты, Самсоныч, дурень лопоухий. Тебя ж не на убой ведут, а на святое, можно сказать, дело. Ты бежать должен вприпрыжку, на крыльях лететь.

– Ага, он еще тот Икар! – хмыкнул я, а Самсон замотал головой. Захлопали уши, затряслось желейное пузо – хряку было холодно и неуютно, но Степан продолжал его тянуть за собой, обливаясь потом. И это на морозе!

А между тем к нам от свинофермы уже спешил какой-то невысокий дядька в белом халате поверх тулупа и шапке-ушанке, чуть сбитой набекрень.

– Ну, наконец-то! Мы уж заждались вас, – обрадовался он и всплеснул ручками, разглядывая Самсона. – Красавец! Богатырь!

– Да, да, он самый, – растерянно пробормотал я. Это ж как нужно любить свиней, чтобы разглядеть в неимоверно жирной образине прекрасного богатыря!

– Семен, – представился мужик.

– Степан, – кивнул в ответ красный от натуги Степан, тягая упертого хряка. – Давай помогай!

– Ага! – Семен схватился за ошейник, и они вдвоем наконец сдвинули Самсона с места. Дело пошло.

Самсон наконец осознал, что упираться бессмысленно, и медленно затрусил, оставляя за собой широкую дорожку в снегу. А когда до его пятачка донесся дух теплого жилья, пропитанный родными ароматами, то хряк и вовсе повеселел и едва ли не вприпрыжку понесся к приоткрытой створке ворот.

– Гляди-ка, учуял! – обрадовался Степан, выпуская кольцо из пальцев, и тут хряк рванул с места.

Удивительно и даже невероятно, но прыти в Самсоне с прошлых времен почти не убавилось. Опрокинув Семена лицом в снег и утопая по тройной подбородок в снегу, громадный свин скачками приближался к свинарнику. Степан, размахивая руками, припустил следом за ним. Семен поспешно вскочил и со всех ног понесся за Степаном. Мне спешить было некуда, поэтому я галантно взял жену под ручку, и мы чинно проследовали с ней к дверям свинарника, из которого уже доносилось жизнерадостное хрюканье Самсона.

– Может, поторопимся? – спросила Софья. Она почему-то нервничала. Вероятно, в ней зудело репортерское начало, но мне не больно хотелось входить в пропахшее свиными ароматами помещение и, тем более, наблюдать за тем, что неминуемо должно было случиться дальше.

– А куда торопиться? Не думаю, что все произойдет мгновенно. Самсону необходимо освоиться.

– Ты так уверен? – засомневалась в моих словах Софья, прислушиваясь ко все нарастающему переполоху в свинарнике. – Знаешь, мне почему-то кажется, он уже освоился.

– М-м. Тогда действительно придется поспешить.

И мы ускорили шаг, насколько позволяли сугробы.

Но все-таки опоздали. Когда мы, раскрасневшиеся и распаренные от спешки, ввалились в двери свинарника, счастливый Самсон уже сползал с пеструшки скромных размеров. Уши у хряка стояли торчком, складки судорожно вздрагивали от возбуждения, а пятачок вожделенно подергивался, ища следующую жертву.

– Ну вот, говорила же! – расстроилась Софья, доставая блокнот и планшет. Последний она передала мне. – На, снимай.

– Стоит ли? – выразил я здоровое сомнение. Ну кому может быть в самом деле интересно подобное зрелище?

– Стоит! Снимай, – судорожно строча в блокноте, сказала Софья тоном, не терпящим возражения, и я стал снимать.

Перепуганные свиньи метались по свинарнику, отчаянно визжа и пытаясь укрыться в уютных загончиках. Жизнерадостный Самсон носился, взмахивая ушами и вдохновенно похрюкивая. Он выискивал новую жертву. Ему помогали Степан с Семеном, делая тщетные попытки отловить «туропольевских дам». «Дамы» брыкались и норовили вырваться. Нет, Самсона я, конечно, чисто по-мужски понимал – почитай, с самого рождения не видел женской ласки, а тут сразу столько ее привалило, одним махом! Но картина все же была какой-то варварской, пропитанной животной дикостью и необузданностью.

Наконец, с помощью двух своих ярых пособников, Самсону удалось взгромоздиться на упитанную черно-белую свинку «сочного» возраста. Я продолжал снимать, но отвернулся. Моя Софья, напротив, с распахнутым ротиком наблюдала за происходящим. Ручка замерла в ее руке, в нерешительности подрагивая кончиком. Похоже, моя жена пыталась сообразить, как можно ярко живописать происходящее, внедрив в него творческое начало. Судя по всему, ничего путного ей в голову не приходило.

Но вдруг что-то пошло не так. Вскрикнула Софья, Степан с Семеном выпустили вырывающуюся свиноматку, и та пробкой вынеслась из-под заваливающегося вбок Самсона. Хряк хрюкнул, прянул ушами, дернулся и… затих!

– Ах! – воскликнул впечатлительный Семен, хватаясь за сердце.

– М-мда! – протянул более сдержанный в чувствах Степан и поскреб пятерней макушку.

Софья стояла, прикрыв рот ладошкой.

– Чего это с ним? – Видимо, я был единственным, кто ничего не понял. – Уснул, что ли?

– Помер, – хрипло отозвался Степан, а Семен стянул ушанку и прижал ее к груди. Всхлипнул.

– Это шутка? – уточнил я.

– Какие уж тут шутки! – проворчал Степан, присаживаясь на корточки рядом с Самсоном. Он осторожно ткнул его в бок пальцем, но Самсон не пошевелился. – Да-а.

Степан вновь выпрямился. Повисла напряженная тишина. Даже свиньи скорбно примолкли, замерев в своих углах. То ли осознали, что опасность миновала, то ли им тоже было жаль старого Самсона. Впрочем, кто их, свиней, разберет.

– Чего делать будем? – нарушил молчание Степан.

– А… – поднял я палец, но в голове царила удивительная пустота. И еще в душу закрался страх. И ведь было отчего: угробили яркого представителя «редкого» вида свиней.

– Вот именно, – вздохнул Степан. – Бедный Самсон. Не выдержало сердце.

– Напряжение чувств зашкалило, – добавил Семен, вертя шапку в руках.

Я прочистил горло.

– Степа, ты погоди страхи-то нагонять. Если все так, то мы тут каким боком?

– Но это же твоя идея была!

– А ты поддержал! – огрызнулся я. – Но вопрос в другом: кто утвердил. Кто, я спрашиваю? – Я воздел палец к потолку. – Интеллект! Вот пусть он и отвечает.

– Но делать-то что? – потряс руками Степан.

– Что, что? – проворчал я, выдавив вздох. – Полицию нужно вызывать. Дело-то нешуточное: «краснокнижная» животина накрылась медным тазом, то бишь, копыта откинула.

– Вызывай, – повесил плечи Степан, отошел в сторонку и тяжело опустился на перевернутое вверх дном ведро.

– Не имею права. Свинья на твоем попечении.

Степан метнул в меня полный ненависти взгляд, потом сплюнул под ноги и достал смартфон.

– Продолжение рода! Увеличение поголовья! Чтоб я еще раз повелся на твои идеи, – на одном дыхании выпалил он и приложил смартфон к уху.

Мне стало обидно. В чем я, собственно, виноват? Идея-то стоящая была: на ферме имелись пять свиноматок и ни одного мужика – у нас был мужик… Но как бы там ни было, свое обещание я выполнил: Степан был свободен!

Глава 3

Опергруппу встречал я – Степан ни в какую не соглашался покинуть безвременно почившего Самсона, будто боялся, что