— И как, поняли?

— Почти. — серьезно ответил он. — Это касается памяти предков. Она зашифрована, но я рано или поздно вскрою шифр!

Я попыталась подняться, но ноги повиновались слабо, и я снова сползла на землю. Из порванного плаща упала темная пластинка.

— Портрет нашего Джека-Потрошителя? — усмехнулся Самойлов. — Мой маньяк с ним не расставался ни на секунду, считал своим талисманом. И я предложил Лидии отобрать его, так сказать, взять в залог, чтобы он не вздумал бежать. Я был уверен, что без этого портрета он не решится на убийство — ведь теперь ничто не гарантировало ему защиту. Но, как видите, не помогло. Он сбежал, и сразу же начал убивать.

— Но все же, как вы подоспели так вовремя? — со второй попытки мне удалось подняться, и теперь я, чуть пошатываясь, упрямо шла туда, где неподвижно лежала Алена.

— Я же говорю, за Игорем следили. — небрежно мотнул головой Самойлов. — Вы всерьез поверили, что санитара Сашу кто-то похитил? Разумеется, он просто выполнял мои указания. На него я прикрепил маячок, а в ваш номер он должен был поставить прослушку. И он блестяще справился с обоими заданиями.

Я заранее знал все ваши планы. Поэтому незадолго до часа Икс мои люди захватили ту группу, которая увезла Сашу. А в кабинете Тихонова тоже дежурила группа, которая обезвредила захватчиков и увезла из города Зульфию. Думаю, ее уже доставили в московский особняк.

— Она уехала без Артура? — приостановилась я.

— Она его до безумия боится. — спокойно сказал Самойлов. — У нее нет вашего благородства, Вероника. Она умоляла, чтобы мы куда-нибудь дели Артура, только бы ей с ним больше никогда не встречаться. И я лично ей это пообещал.

Плохо лишь то, что из-за Зульфии пришлось отложить визит в палату Игоря — мы хотели сначала вывезти певицу из города, а потом разобраться с ним и с Артуром. А тем временем вы пошли на свидание с господином Параличом. Впрочем, я особенно не волновался, ведь с вами была Алена. Я ее переоценил.

— Себя тоже. — не сдержалась я. — Почему вы приехали сюда один?

— Кто вам сказал? — искренне удивился он. — У входа в сквер стоят трое моих людей. Я не допустил бы, чтобы какая-то случайность помешала вас спасти. Но… — казалось, он смутился. — Да, я хотел сам, лично пристрелить маньяка в тот момент, когда вы прощались с жизнью. Чтобы ты… чтобы вы, наконец, сказали… Ладно, нам пора прощаться.

Я молчала, на миг забыв даже об Алене. Самойлов подошел ко мне:

— Я не знаю, встретимся ли мы еще. Я наломал столько дров, что мне самому иногда страшно. Я погубил много людей… куда больше, чем вы себе можете даже представить. Мне самому иногда становилось страшно — но остановиться я не мог. И вряд ли когда-нибудь смогу. Хочется верить, что все это ради науки, которая дороже обычной человеческой жизни, но нет. Я делал это ради себя. Ради своего любопытства, своего тщеславия. А вы рисковали собой ради других. Помните об этом, если придет в голову себя казнить за то, что не уберегли подругу. Прощайте.

— Погодите, а… — я замерла, не решаясь договорить.

— Она пока жива. — кивнул он. — «Скорая» стоит за углом. Сейчас я выйду из сквера, и сюда придут санитары. Хирурга в местной больнице я предупредил еще с утра. Это лучший хирург в городе, он специально поменялся дежурствами, чтобы сегодня быть на месте. Если кто-то и сможет спасти вашу подругу, то только он.

Я молча плакала. Он снова подошел ко мне:

— Вероника, не надо. Мне тоже тяжело. Я думал, что все человеческие чувства мне чужды. Гордился этим. А вот ведь… Мне перед побегом надо было уничтожить всех, кто знает правду про эликсир. Я, не задумываясь, отдал приказ убить Тихонова с его гулящей женушкой. Мои люди перебили всех бойцов вашего знакомого. А его я пощадил. И знаете почему? Мне вдруг стало жаль моих подопытных кроликов. Тех девчонок и мальчишек, которые по моей вине стали маньячками. Если Игорь не заберет их с собой, что с ними будет? Я пощадил его, еще и список передал со всеми именами. Пусть увозит в свою страну, и изобретает противоядие. Мало ли, вдруг у них получится. Смогут маньяков превращать в нормальных людей. Это ж какое великое открытие будет!

Он ласково погладил меня рукой по щеке.

— Никогда бы не подумал, что способен на такие сантименты. Наверное, возраст все же берет свое. Его не отменить никаким эликсиром. Я слишком стар для вас, Вероника. Будьте счастливы.

Он внезапно нагнулся и поднял что-то с травы.

— Джек-Потрошитель… — он повертел в пальцах пластинку. — Талисман маньяков, обещавший им неуязвимость. Я заберу его с собой. Обратили внимание, насколько джентльмен на портрете похож на Господина Паралича? Одно лицо, лишь усы немного затемняют картину. Как причудливо тасуется колода…

Три месяца спустя

Я сидела в уютной московской квартире, завернувшись в теплый шерстяной плед. Сыновья уже спали, Ромка мирно смотреть очередной хоккей. А я тайком перечитывала письмо от Алены:

«Вероника, мне тут совсем неплохо. Рана почти затянулась, меня лечат и параллельно исследуют. Хотя, по сути, это все равно тюрьма. Решетки на окнах, прогулки только по внутреннему дворику, телевизор по вечерам… Меня вовсю изучают ученые. Игорь обещает, что вот-вот их ученые найдут противоядие, изменят мой код ДНК, и меня можно будет освободить. Я поступлю на работу в их спецслужбу, мне сменят имя и лицо… Может, это все обман, чтобы я не пыталась сбежать или не наложила на себя руки, но я ему верю. Я должна верить, что это правда, иначе…

Хорошо, что моему письму и твоему свидетельству поверили, и Михаила отпустили. Только жаль, что я его никогда больше не увижу. Я его любила так, как никого и никогда больше не полюблю.

Что я теперь в розыске, плевать, они меня никогда не найдут. А с тобой мы наверняка еще встретимся, подруга!».