чего мне становилось очень неспокойно. Не хотелось мне, чтобы они потухли коснувшись меня.

— Пойдем обратно в дом, — тревожно потянула Темного за руку, а он лишь привлек меня к себе и обнял, стоя за моей спиной.

— Призанятно, — рассмеялся он. — Теперь ты боишься насекомых. Что с тобой не так?

— Это же предвестники, — выдохнула тревожно, видя, как огоньки подлетели еще ближе. — Я не хочу ничего знать. Прошу, давай уйдем.

Агросс обхватил мою талию и, уткнувшись носом в мою шею, глубоко вздохнул.

— В Бездну светлячков, — выдохнул холодный воздух мне в шею. — В Бездну весь этот мир. Ты сводишь меня с ума.

Я обернулась в кольце его рук и с дрожью в пальцах, отодвинула прядь его черных волос, что заметно отросли. И коснулась его щеки, на которой образовалась жесткая щетина.

— Ты пробуждаешь во мне опасные чувства, — сказал с какой-то хрипотцой. — Даже не представляешь, как Темные Боги могут желать страстно и неистово. Сильно, до потери своей души. Ты вскружила мне голову так, что я готов уничтожить мир ради тебя и создать новый.

— Ты всего лишь хочешь обладать тем, что принадлежит Ваалу. Ты говорил, что я тебе не нужна.

— Это в прошлом. Желание кем-то обладать, неразрывно связанно с желанием заботиться о ком-то.

- Тогда реши уже, что ты хочешь? Разрушить все, ради нового мира или смириться с тем, что есть… А может стоит возродить что-то новое без потерь и ущерба? Прекратите войну, прошу, Агросс. Я не хочу, чтобы мир канул…снова.

Суровый взгляд не предвещал ничего хорошего. И моя дрожащая рука на его щеке все только усугубляла. Тогда я не придумала ничего лучше, чем поцеловать хмурого Темного Бога. Не люблю быть должницей, а этот только и рад, потому что, прикасаясь к его губам, я отчетливо ощущала его улыбку.

— Мне нравится, когда ты называешь меня по имени.

Светлячки все же не обошли меня стороной. Сперва— один, потом второй, а через несколько секунд я светилась, как фонарный столб, находясь в полном недоумении. Погаснут ли? Или разлетятся по своим делам освещать дальше темные пути?

— Откуда ты знаешь о войне?

— Ты, кажется, забыл, кто я, — говорила тихо, боясь спугнуть светленьких. — У меня дар и через сны я вижу будущее. Но не всегда.

— Таира, ты же знаешь, что я чувствую ложь.

— А я не лгу.

— Я знаю, — ухмыльнулся он, поддевая пальцем жучка. — Не я затеял войну. Но эти люди меня не волнуют. Меня волнуешь ты. На месте Ваала я бы тоже не смирился, но это он давал слово защищать мир от монстров. Не я. Поэтому это его проблемы. И раз ты предвидишь будущее через сны, могла бы раньше все предотвратить. Я не верю, что ты смирилась с выбором Богов. Но если ты хочешь положить конец войне, тогда завтра, на балу, который я организую для тебя, ты сама скажешь Ваалу о том, что приняла решение и выбрала меня. Он прекратит попытки забрать то, что принадлежит мне по праву и будет исполнять свой долг перед миром, оставив тебя, хотя, я немного сомневаюсь.

— Как мне узнать, что ты не лжешь?

— Ты же видишь будущее через сны.

— Будущее изменчиво.

— Выбирать тебе. Но Бог, дающий слово, не посмеет его нарушить.

Он смотрит своими сияющими глазами, полными желания, и подается вперед, впиваясь в мои губы с пылкостью, страстью и жадностью. Будто поцелуй, это клятва. Задыхаюсь, пытаюсь оторваться от него, но его язык, такой влажный и горячий, переплетается с моим, словно прирастает. А руки сильные и безумные сжимают меня крепче, чтобы я не убежала. И я впиваюсь ногтями в его плечи, и, задыхаясь, отвечаю на поцелуй так же напористо, уже не сопротивляясь. Он издает не громкий рык мне прямо в губы. Нехотя отстраняясь, дышит часто и пытается восстановить дыхание. А я еще на миг, встаю на мысочки и нежно касаюсь его губ, зарываясь пальцами в его волосах. Это окончательно выбивает почву из-под ног. Ибо его сердце теперь принадлежит мне.

Предвестники счастья разлетелись, так и не погаснув, подарив мне крупицу надежды в мой день рождения.

Глава 36. Таира

Обман, который всем сердцам знаком,

Приносит вред и тем, кто доверяет,

И тем, кто не доверился ни в чём.(Данте)

Алой кровью, ткань струилась по моему телу, огибая каждый сантиметр. Платье приподнимало мою грудь так, словно я обладательница четвертого размера. Это казалось мне вульгарным, так «открыто» заявить о себе на балу. Хотелось прикрыться, а нечем. Вообще не помню, когда последний раз носила какой-либо другой цвет, кроме красного. Этот цвет успел поднадоесть изрядно. До тошноты.

Алый, бордовый, сафлоровый, пунцовый… Мне кажется уже, что красный прирос в меня, и я никогда не отмоюсь от этого оттенка.

Я неторопливо подхожу к большому зеркалу. Оно обрамлялось в роскошную золотую раму, что была украшена драгоценными камнями. Но кто эта девушка, что по ту сторону на этой гладкой, отражающей поверхности? В ее глазах темнота. В них нет больше света. Сегодня она положит конец всему. Мне впору имя дать ей: «яблоко раздора» в этом мире…

Позади я вижу приближающуюся фигуру. Она словно вышла из тени. Я не хочу ни скрыться, ни сбежать. Мне нестрашно. Больше не страшно. Холодная рука касается плеча, губы скользнули по шее, заставляя запрокинуть голову. Но я не чувствую ничего. Ни дрожи. Ни дыхания. Ни биения сердца. Я не чувствую себя. Смотрю на наше отражение. Холодные руки укладывают на шею колье с красными рубинами, которые спадают вниз к ложбинке. Это, несомненно, будет приковывать еще больше внимания. Хотя, куда уж больше… Эти кровавые капли, словно слезы. От холода метала, бегут мурашки по всему телу, а внутри все горит огнем у той…в отражении.

— Ты прекрасна, — выдыхает мне в ухо и целует мочку, прикусывая ее. И я закрываю глаза и заставляю себя забыться. Ведь я — не она.

Поворачиваюсь и вижу знакомое лицо, любимое и ненавистное одновременно. Смотрю в красные глаза, в которых танцует синий огонь. И нет в них ни жестокости, ни похоти, ни порока. А что же это? Уязвимость? И это сбивает с толку, заставляет сомневаться, заставляет передумать… Самое худшее состояние, это когда не знаешь, какое именно принять решение…

Он поднес мою ладонь к своим губам. Поцеловал, словно заклеймил. Обжог мою кожу своим поцелуем и ушел, оставляя меня стоять перед отражением, словно перед оголенной душой. Взглянув на ту, что напротив меня, я увидела глаза, темнее ночи, словно сама Бездна. Она пропасть,