— Нет, желудка.

— Значит, младший морячок, — Монро указала на пах Алексея, — фурычит?

— Утренняя эрекция есть? — перевела или полюбопытствовала Лизетта.

— Все функционирует. Но… Нет желания.

Барышни заговорщицки переглянулись и стали гладить Земских, одна по груди, вторая по бедрам.

Леша испугался:

— Девочки, я не потяну вас двоих! У меня ни разу не было секса втроем, и я даже технически не знаю, что делать…

— Тебе ничего делать не надо, — шепнула ему Монро.

— Мы сами, — выдохнула ему в ухо Лизетта. — Просто расслабься…

Земских мысленно забегал по комнате, вырывая при этом волосы, но внешне остался спокойным. И дал девочкам увести себя в «нумера».

Дочка сидела перед компьютером с таким лицом, будто только что выиграла олимпиаду и в ее руках медаль, а не пучок волос.

— Я сделала это, ма! — радостно возопила Лена, увидев на мониторе Ольгу.

— Что — это?

— Состригла чертову косу!

— Ах, вот что у тебя в руке…

Волосы свои Лена не любила, они были кучерявыми и рыжеватыми, а ей хотелось прямые и темные, как у мамы. Но стричь их не давала, потому что в детстве начиталась библейских легенд и надумала, что в волосах заключается сила не только у Самсона, но и у нее. Чтобы снять обсеченные концы, Оле приходилось уговаривать дочь неделями…

И тут такое событие — Лена состригла косу!

— Повернись, — попросила Оля.

Дочка крутанулась. У нее оказался бритый затылок, хотя, когда она сидела передом, можно было подумать, что волосы забраны в хвост, а челка выпрямлена и покрыта лаком.

— Ничего себе, — ахнула Ольга.

— Что скажешь?

— Тебе очень идет эта прическа.

— Правда?

— Да, мне нравится. Как ты решилась?

— Захотелось что-то изменить в жизни, и, как любая представительница слабого пола, я начала с волос.

— Дите, ты меня пугаешь.

— Не волнуйся, ма, я не лишилась девственности. И даже не влюбилась. Короче, мое преображение никак не связано с мальчиками. Просто я взрослею.

— Когда ты так рассуждаешь, у меня складывается ощущение, что ты взрослая давным-давно.

— Ты-то как?

— Хорошо.

— Не похудела, а будто еще веса набрала.

— Вот спасибо, добрая девочка.

Лена рассмеялась:

— Но ты с этими пухлыми щеками еще красивее.

— Если хочешь на море, лучше прекрати этот поток сомнительных комплиментов.

— Умолкаю.

— Думаю приехать за тобой и показать город, в котором выросла. Как тебе идея?

— Она мне нравится, но не целиком.

— В смысле?

— Зачем за мной приезжать? Я сама прекрасно доберусь. Папа посадит в поезд, ты встретишь.

— Да я еще вещи кое-какие хотела взять…

— Привезу все, что скажешь.

— Поговори с отцом об этом.

— Сегодня же это сделаю. Ладно, ма, мне бежать надо, телефон вон разрывается, подружки ждут. До завтра!

— Целую, пока.

Но картинка уже пропала. Дочь отключилась.

— Тоже когда-нибудь станешь матерью и поймешь, как это обидно, — сказала Оля потемневшему экрану.

После этого убрала планшет и отправилась в ванную.

Смыв пот и пыль, Оля встала перед зеркалом и стала себя рассматривать. Дочь права, она еще пару кило наела. Еще столько же, и щеки станут как у хомяка, набившего полный рот зерна.

Оля скинула с себя полотенце, в которое обернулась после душа. Тело тоже округлилось, но не сильно. Раздеться ей перед мужчиной совершенно точно не стыдно…

И она готова была это сделать, когда они с Олегом проводили «последний» вечер, но он сказал:

— Я очень тебя хочу, просто невероятно. — И она чувствовала это, когда Олег ее обнимал. — Но я воздержусь от приставашек, как говорит мой сын.

— Почему? — требовательно спросила Оля. В лексиконе ее дочки тоже имелось такое слово, и она сейчас была не против приставашек.

— Я планирую вернуться через неделю. Но у меня может не получиться. И если такое произойдет, ты придумаешь себе что-нибудь… Типа он все врал, а сам хотел только мною воспользоваться.

— Поматросил и бросил?

— Как-то так. Но у меня намерения серьезные, поэтому я буду вести себя как джентльмен.

После этого он церемонно поцеловал ей руку, но тут же притянул Олю к себе и стал терзать ее губы.

— Это не по-джентльменски, — оттолкнула она Олега. — Ведите себя прилично, молодой человек.

— Буду, — выдохнул он. — А теперь позволь проводить тебя. Время позднее, а мне еще ехать в соседний город и собираться.

На том и расстались.

С того времени Олег позвонил лишь однажды. Проезжая мимо Олиной станции, шутливо спросил, не машет ли она ему платочком.

Пожалуй, хорошо, что секса не случилось. А то она могла бы подумать — поматросил и бросил…

Одевшись, Оля покинула ванную. Сделала себе кофе и вышла с чашкой на балкон. «Академический» дом когда-то был мечтой всех горожан, включая детей. Просторные комнаты с высоченными потолками, лифт, мусоропровод — в их захолустье это считалось шиком, детская площадка во дворе и у каждого ответственного квартиросъемщика свой сарай и гараж-ракушка. В настоящее время всем этим удивить было трудно. В городе настроили жилых комплексов, два из которых имели категорию люкс. «Академический» дом перестал считаться самым престижным, и все равно жить в нем было почетно. Поэтому его обитателями были люди по меньшей мере приличные. Единственное исключение — арендаторы квартиры Земских. Толпа работяг одной из бывших республик СССР, они много шумели, не соблюдали чистоту и постоянно готовили что-то вонючее. В данный момент эта шатия оккупировала детскую карусель, гоняла на ней и гоготала. Так как наступил вечер и дети разошлись по домам, их играм гастарбайтеры не мешали, а вот покою родителей — да. Но стоило кому-то прикрикнуть из окна, мужики, как переспелые персики, попадали с карусели, потом поднялись с земли и потопали к себе. Готовить что-нибудь вонючее.

Оля, допив кофе, хотела уйти с балкона, но тут увидела отца Леши. Он вышел из сомнительного заведения под названием «Пир» и прошел к пустевшей карусели. Плюхнувшись на стульчик, засеменил ногами, чтобы раскрутиться. Но что-то пошло не так, и Николай Эрнестович шмякнулся на землю. Оля охнула.

Поскольку старший Земских продолжал лежать лицом вниз, она бросилась в комнату, натянула на себя джинсы и футболку и выбежала из квартиры. Спустившись с третьего этажа по лестнице, Оля вышла на улицу и бегом направилась к Николаю Эрнестовичу.