– Я никогда не играла Шекспира, – ответила Розамунд. –Правда, однажды сыграла Джессику в «Венецианском купце». Паршивая роль.

– Тем не менее она не лишена пафоса. «Я никогда не радуюсь,слыша звуки музыки». Какое бремя пришлось нести бедной Джессике – дочери всеминенавидимого и презираемого еврея. Какие сомнения, должно быть, терзали ее,когда она прибежала к своему возлюбленному с отцовскими дукатами. Джессика сзолотом – это одно, а Джессика без золота – совсем другое.

Розамунд обернулась и взглянула на него.

– Я думала, вы уехали, – с упреком сказала она, посмотрев начасы. – Уже начало первого.

– Я опоздал на поезд, – объяснил Пуаро.

– Почему?

– Вы думаете, я сделал это намеренно?

– Полагаю, что да. Вы ведь очень пунктуальны, не так ли?Если бы вы хотели успеть на поезд, то, несомненно, успели бы.

– Ваша логика восхитительна. Вы знаете, мадам, что я сидел вмаленькой беседке, ожидая, что вы, возможно, нанесете мне визит?

Розамунд уставилась на него:

– Зачем мне это делать? Вы ведь попрощались со всеми нами вбиблиотеке.

– Совершенно верно. А вы ничего не хотели мне сказать?

– Нет. – Розамунд покачала головой. – Мне нужно былоподумать о многих важных вещах.

– Понимаю.

– Я не часто думаю, – продолжала Розамунд. – Это кажется мнепустой тратой времени. Но важно спланировать свою жизнь так, как тебе этогохочется.

– Именно этим вы и занимались?

– В общем, да… Я пыталась принять решение насчет кое-чего.

– Насчет вашего мужа?

– В некотором смысле.

Помолчав, Пуаро сообщил:

– Только что прибыл инспектор Мортон – полицейский офицер,расследующий обстоятельства гибели миссис Ланскене. Он собирается выяснить увсех вас, что вы делали в тот день, когда ее убили.

– Понятно. Алиби, – весело отозвалась Розамунд. Ее красивоелицо осветила озорная улыбка. – Майклу придется нелегко. Он думает, будто я незнаю, что тогда он был с той женщиной.

– Откуда вы знаете?

– Это было ясно по тому, как он сообщил, что идет на ленч сОскаром. Майкл говорил нарочито небрежным тоном, слегка наморщив нос, – онвсегда так делает, когда лжет.

– Я искренне рад, что не женат на вас, мадам!

– А потом я, конечно, сама проверила это, позвонив Оскару, –продолжала Розамунд. – Мужчины всегда так глупо врут.

– Боюсь, ваш муж не всегда вам верен? – рискнул спроситьПуаро.

Розамунд не стала возражать:

– Далеко не всегда.

– Но вас это не тревожит?

– В некотором отношении это даже забавно, – ответилаРозамунд. – Иметь мужа, которого все женщины хотят от тебя увести. Я бы нехотела быть замужем за человеком, который никому не нужен, – как бедняжкаСьюзен. Ее Грег абсолютно никчемен!

Пуаро внимательно смотрел на Розамунд.

– А если бы кому-то удалось увести от вас мужа?

– Не выйдет, – усмехнулась Розамунд. – Тем более сейчас.

– Вы имеете в виду…

– Не сейчас, когда мы получили деньги дяди Ричарда. Майкл,конечно, порядочный бабник – а эта Соррел Дейнтон не прочь заграбастать егоцеликом и полностью, – но театр для него превыше всего. Теперь он может нетолько играть, но и сам ставить пьесы. Майкл честолюбив и по-настоящемуталантлив. Не то что я. Мне нравится играть, но я бездарь, хотя и выгляжуприятно. Нет, теперь я уже не беспокоюсь из-за Майкла. Ведь это мои деньги.

Ее глаза спокойно встретили взгляд Пуаро. Он думал о том,как странно, что обе племянницы Ричарда Эбернети влюбились в мужчин, которые неспособны ответить им тем же. При этом Розамунд была очень красива, а Сьюзен –привлекательна и сексапильна. Сьюзен нуждалась в иллюзии, будто Грегори любитее, и цеплялась за эту иллюзию. Розамунд, напротив, не питала никаких иллюзий,но твердо знала, чего хочет.

– Все дело в том, – сказала Розамунд, – что я должна принятьважное решение относительно будущего. Майкл еще не знает… – На ее губахмелькнула улыбка. – Он узнал, что в тот день я не ходила за покупками, аРиджентс-парк вызывает у него сильные подозрения.

– При чем тут Риджентс-парк? – Пуаро выглядел озадаченным.

– Я пошла туда, побывав на Харли-стрит,[44] простопрогуляться и подумать. Естественно, Майкл считает, что если я туда ходила, тотолько на свидание с каким-то мужчиной. – Розамунд снова улыбнулась. – Ему этоочень не понравилось!

– Но почему бы вам не пойти в Риджентс-парк? – допытывалсяПуаро.

– Вы имеете в виду, чтобы прогуляться?

– Да. Вы никогда не делали так раньше?

– Никогда. Зачем мне гулять по Риджентс-парку?

Пуаро посмотрел на нее и промолвил:

– Вам – незачем. – После паузы он добавил: – Думаю, выдолжны уступить зеленый малахитовый столик вашей кузине Сьюзен.

Глаза Розамунд широко открылись.

– Это еще почему? Он мне нужен.

– Знаю. Но вы сохраните вашего мужа, а бедная Сьюзенпотеряет своего.

– Потеряет? Вы хотите сказать, что Грег завел кого-то?Никогда бы не подумала. Он выглядит таким жалким.

– Измена – не единственный способ потерять мужа, мадам.

– Надеюсь, вы не… – Розамунд уставилась на него. – Вы недумаете, что Грег отравил дядю Ричарда, убил тетю Кору и огрел по голове тетюЭлен? Даже мне понятно, что это нелепо!

– Тогда кто это сделал?

– Разумеется, Джордж. Он скользкий тип и замешан в каких-товалютных махинациях – я слышала это от друзей, которые побывали в Монте-Карло.Наверное, дядя Ричард узнал об этом и собирался исключить его из завещания. –Розамунд безмятежно добавила: – Я-то всегда знала, что это Джордж.

Телеграмма пришла в шесть вечера.

Согласно требованию, она была доставлена с посыльным, а незачитана по телефону, и Эркюль Пуаро, уже некоторое время державшийся вблизи отвходной двери, взял телеграмму у Лэнскома, как только ему передал еемальчик-посыльный.