Двое мужчин прогуливались по террасе.

– Я приехал вместе с суперинтендантом Паруэллом изМэтчфилда. Доктор Лэрреби звонил ему насчет миссис Лео Эбернети, и он намеренрасспросить присутствующих. У доктора возникли сомнения.

– А вы, друг мой? – спросил Пуаро. – Каким образом вы в этомучаствуете? Ведь отсюда далеко до вашего родного Беркшира.

– Я хотел задать несколько вопросов, а люди, которым я былдолжен их задать, весьма удобно собрались здесь. – Помолчав, он осведомился: –Ваша работа?

– Моя.

– И в результате миссис Лео Эбернети стукнули по голове?

– Вы не должны порицать меня за это. Если бы миссис Леопришла ко мне… Но она вместо этого позвонила своему адвокату в Лондон.

– И когда она выкладывала ему сведения – трах!

– Вот именно – трах!

– И что она успела ему сказать?

– Очень мало. Она закончила на том, что смотрелась взеркало.

– Женщины часто этим грешат, – философски заметил инспектор.Он внимательно посмотрел на Пуаро: – Это что-нибудь вам подсказало?

– Да. Думаю, я знаю, что она собиралась ему сообщить.

– Вы всегда были догадливы. Так что это было?

– Простите, но разве вы расследуете смерть Ричарда Эбернети?

– Официально – нет. Но практически – да, если она связана субийством миссис Ланскене.

– Бесспорно, связана. Но я прошу вас, мой друг, дать мне ещенесколько часов. Тогда я буду точно знать, правда ли то, что я предполагаю, –понимаете, только предполагаю. Если так…

– Ну?

– Тогда я смогу передать в ваши руки конкретноедоказательство.

– Это нам подойдет, – с чувством произнес инспектор Мортон.Он бросил на Пуаро вопросительный взгляд: – Что вы держите про запас?

– Ничего – абсолютно ничего. Ведь доказательства, о которомя упоминал, может в действительности не существовать. Я сделал вывод о егоналичии из разных обрывков разговоров. Но ведь я могу ошибаться. – Последняяфраза прозвучала крайне неубедительно.

Мортон улыбнулся:

– Однако такое с вами бывает нечасто?

– Весьма нечасто. Но вынужден признать, что иногда бывает.

– Рад это слышать. Быть всегда правым, вероятно,утомительно.

– Я этого не нахожу, – заверил его Пуаро.

Инспектор рассмеялся:

– И вы просите меня подождать с расспросами?

– Вовсе нет. Поступайте, как планировали. Полагаю, вы несобираетесь произвести арест?

Мортон покачал головой:

– Нет, пока что у нас руки коротки. Сначала нужно получитьсанкцию прокурора – а до этого еще далеко. Нет, я просто хочу получить уприсутствующих сведения об их местопребывании в день убийства. Возможно, водном случае с официальным предупреждением.

– Понятно. Вы имеете в виду миссис Бэнкс?

– Я же говорил, что вы догадливы. Да. Она была там в тотдень. Ее машина стояла в карьере.

– Но никто не видел, как она вела машину?

– Нет. Конечно, то, что она не сказала ни слова о своейпоездке, выглядит скверно. Ей придется дать удовлетворительное объяснение.

– Что касается объяснений, у нее достаточно опыта, – сухозаметил Пуаро.

– Да, умная молодая леди. Возможно, даже слишком умная.

– Быть слишком умным – всегда неблагоразумно. Вот так обычнои попадаются убийцы. А о Джордже Кроссфилде выяснилось что-нибудь новое?

– Ничего определенного. Внешность у него вполне ординарная.Великое множество молодых людей, похожих на него, разъезжает по стране напоездах, автобусах и велосипедах. Людям трудно вспомнить неделю спустя, виделиони определенного человека в определенном месте в среду или в четверг.

Инспектор сделал небольшую паузу.

– Зато у нас имеется довольно любопытная информация отматери настоятельницы одного монастыря. Две ее монахини ходили по домам,собирая пожертвования. Вроде бы они подходили к коттеджу миссис Ланскене задень до ее убийства, но на их стук и звонки в дверь никто не отозвался. Этоестественно: хозяйка была на севере, на похоронах Эбернети, а компаньонка взялавыходной и отправилась на экскурсию в Борнмут. Но дело в том, что монахиниутверждают, будто в коттедже кто-то был. Они говорят, что слышали вздохи истоны. Я спросил, не было ли это днем позже, но настоятельница уверена, чтонет. У нее все мероприятия записаны в книге. Возможно, кто-то в тот день искалчто-то в коттедже, воспользовавшись отсутствием обеих женщин и, не обнаруживтого, что ему было нужно, вернулся на следующий день? Я не придаю особогозначения вздохам, а тем более стонам. Даже монахини бывают склонны к фантазиям,а коттедж, где произошло убийство, тем более будит воображение. Важно другое:был ли в коттедже кто-то, кому не следовало там находиться? Если так, то ктоэто? Все Эбернети были на похоронах.

Пуаро задал вопрос, казалось, не имеющий отношения к делу:

– Монахини, которые собирали пожертвования, не возвращалисьтуда в другой день, чтобы попробовать попасть в коттедж?

– Возвращались – примерно через неделю. По-моему, в деньдознания.

– Да, – кивнул Пуаро. – Все сходится.

Инспектор Мортон с любопытством посмотрел на него:

– Откуда такой интерес к монахиням?

– К ним привлекали мое внимание, хотел я того или нет. Незабывайте, инспектор, что монахини приходили в коттедж в тот день, когда тамоказался отравленный свадебный пирог.

– Но вы же не думаете… Что за нелепая идея!

– Мои идеи никогда не бывают нелепыми, – сурово произнесЭркюль Пуаро. – А теперь, mon cher, я предоставлю вам возможность расспрашиватьприсутствующих и расследовать покушение на миссис Эбернети, а сам отправлюсь напоиски племянницы покойного Ричарда Эбернети.

– Только будьте осторожны, разговаривая с миссис Бэнкс.

– Я имею в виду не миссис Бэнкс, а другую племянницу.

Пуаро обнаружил Розамунд на скамейке у ручейка, которыйстекал вниз миниатюрным водопадом и бежал дальше сквозь заросли рододендронов.Она сидела, глядя на воду.

– Надеюсь, я не потревожу Офелию? – сказал Пуаро, садясьрядом с ней. – Возможно, вы учите роль?