Зигги учредил меры, которые назвал «минимальными для любого ответственного бизнеса или организации»: ввел должностные инструкции, стал собирать детальные резюме всех желающих трудоустроиться в музей, обязал предоставлять рекомендации из двух рабочих источников и отчеты о кредитной истории. Он пояснил членам совета: «Если человек обанкротился или против него открыто судебное дело, мы едва ли возьмем его на работу, где нужно заниматься наличными или чеками».

Однако ответственное отношение к набору персонала никак не помогало защищаться от обвинений со стороны чиновников Белого дома в том, что совет отстаивает «чрезмерно еврейскую» точку зрения на Холокост. Сам совет, по словам чиновников, не был в достаточной мере этнически разнообразным. Ходили слухи, что в Белом доме даже заявили, что в совете «слишком много евреев», после чего вежливо, но твердо попросили Визеля включить в его состав еще одного нееврея – возможно, американца польского происхождения или человека, вообще не имевшего отношения к Холокосту.

Визель созвал срочное совещание ближайших сотрудников и спросил, что, по их мнению, нужно сделать. Как ответить на требования Белого дома? Промышленник Фрэнк Лаутенберг – еврей, будущий сенатор от штата Нью-Джерси – ответил, что, по его мнению, компромисс неизбежен. «Иногда, – сказал он, – ради правого дела можно и продать душу дьяволу».

Согласно воспоминаниям Визеля об этом моменте, Зигги здесь «начинает возмущаться и – к счастью – ставит его [Лаутенберга] на место»[91]. Чем кончится дело, спросил Зигги, если мы поддадимся такому давлению? Сколько неевреев окажутся в числе тех, кто будет определять судьбу памяти еврейского народа?

Разгорелся скандал, все дали волю эмоциям. Различные комитеты, организованные Визелем ранее, оказались, по его словам, «в полном беспорядке»[92].

Затем последовала еще одна неприятная новость. Технические исследования показали, что исторические здания, выделенные Конгрессом для музея, использовать нельзя: они были слишком маленькими, прогнили до основания и не подлежали ремонту. По результатам исследований, их рекомендовалось снести и построить что-то новое. Совет оказался перед малоприятной перспективой начать все с нуля – с нового, причем гораздо более дорогого проекта.

Оставалось все меньше времени до «закатного условия» закона, разрешавшего создание музея: разрешение на строительство будет отозвано, если к закату солнца 7 октября 1985 года в Конгресс не будут предоставлены доказательства продвижения работы по наполнению музея и его финансированию. Однако совет расходился во мнениях по самым ничтожным вопросам, и в конце концов Мика Нафталин, старший политолог Национальной академии наук и впоследствии исполняющий обязанности директора совета, предупредил Визеля, что их успехи в планировании «почти что равны нулю».

Конец 1985 года был самым неудачным временем для остановки в создании музея Холокоста. В том году неонацисты жгли синагоги и оскверняли еврейские кладбища по всей Европе. Отрицатели все увереннее заявляли о том, что обладают «доказательствами» фальсификации Холокоста. А президент Рейган, как если бы всех предыдущих угроз памяти Холокоста было мало, избрал именно этот момент для того, что чиновники Белого дома впоследствии признают «самой серьезной ошибкой за весь его президентский срок», в результате которой все члены совета едва не подали в отставку в знак протеста.

Президент объявил, что во время предстоящего турне по ФРГ посетит военное кладбище Битбург. В Битбурге были похоронены 49 офицеров СС.

В ноябре 1984 года канцлер ФРГ Гельмут Коль посетил Белый дом и предложил президенту Рейгану в знак укрепления дружбы между двумя странами совместно посетить празднование сороковой годовщины Дня Победы в Европе 8 мая 1945 года. Коль знал, что у Рейгана на той же неделе была назначена встреча, и предложил вместе посетить военное кладбище Кольмесхоэ на окраине Битбурга – городка менее чем в часе езды от Бонна. Президент выразил согласие.

В феврале 1985 года заместитель главы администрации Белого дома Майкл Дивер провел инспекцию кладбища. Официально результат инспекции объяснялся тем, что ряды надгробий были покрыты снегом, из-за чего Дивер с помощниками не смогли заметить, что из 2000 могил немецких солдат 49 принадлежали членам СС – элитных подразделений гитлеровских спецслужб. Кладбище с могилами эсэсовцев было самым неподходящим местом для визита американского президента, но Дивер одобрил локацию, после чего Белый дом объявил о планах Рейгана.

Журналисты быстро выяснили, что на кладбище есть и могилы эсэсовцев, и опубликованные по этому поводу статьи вызвали международное негодование. Бывшие узники концлагерей были в ярости, правительственные чиновники протестовали – на Вашингтон излилась целая волна общего гнева. В 1946 году на Нюрнбергском процессе было принято решение о коллективной вине СС за чудовищные военные преступления – а тут президент США собирается официально воздать членам этой организации почести, возложив венки к их могилам.

Государственный секретарь Джордж Шульц – по словам Визеля, «главный гуманист в команде Рейгана» – позвонил послу в Бонне, надеясь, что тому удастся убедить Гельмута Коля отменить визит в Битбург. Но Коль остался непреклонен: в ФРГ близились выборы, и фотография Коля, стоящего вместе с президентом США с непокрытой головой у могил немецких солдат, должна была упрочить его популярность. В ФРГ 1980-х годов обрел новую популярность неонацизм, и консервативные политики, такие как Коль, не могли не воспользоваться возможностью получить важные голоса сторонников правых[93].

Совет USHMM собрался на срочное совещание. Некоторые члены совета предлагали массово подать в отставку в знак протеста, другие призывали проявить терпение.

Сенатор от Нью-Джерси Лаутенберг вновь призвал не раскачивать лодку. Он утверждал, что лучше оставаться в хороших отношениях с президентом. К тому же до запланированного визита оставалось три недели: могло случиться что-то еще, отчего президент передумает.

Эли Визель встретился с Рейганом в Белом доме, умоляя отменить визит. «Люди всего мира, евреи и неевреи, стар и млад, республиканцы и демократы будут единодушно аплодировать такому решению», – сказал Визель.

Печально улыбнувшись, Рейган ответил: «Слишком поздно». Он только что говорил с Колем по телефону, и канцлер настаивал на том, что если посещение Битбурга будет отменено, то это станет для Германии «национальной катастрофой». «Я не откажусь от своих планов, – заявил Коль газете New York Times. – Если мы не поедем в Битбург, если мы не сделаем того, что совместно планировали, это глубоко оскорбит чувства [немецкого] народа».

19 апреля 1985 года Визель прибыл в Белый дом для получения Золотой медали Конгресса США. В своей речи он удивил присутствующих, обратившись к теме запланированного визита в Битбург. «Мистер президент, это место не для вас, – сказал Визель. – Ваше место – рядом с жертвами эсэсовцев. Я умоляю вас придумать что-то еще, найти другой способ, другое место».