рылом. Извините, пожалуйста.

Он поворачивается ко мне и спрашивает:

– А вы с какой фирмы? Тоже ничего не знали?

– Иван Иванович, не торопитесь. Она вам сообщит.

– Хорошо, хорошо, я просто так.

– Вы проводили хотя бы один тендер? – спрашивает Новиков.

– Как я могу провести, если я ничего не знал?

Новиков обращается ко мне.

– Вероника Николаевна, вы все-таки были один раз на Чкаловской. Вы видели там Иван Ивановича?

– Не видела. Тендер проводила какая-то женщина. Я забыла фамилию. И эта женщина привозила к нам в офис документы по тендеру. И я их подписывала.

– Я – Фунт, – говорит Иван Иванович. – А вы выходит тоже – Фунт. Встретились два фунта. Между прочим, это уже сумма.

Мы, конечно, хохочем. Новиков сдержано, а эксперт тот прямо чуть под стол не лезет от восторга.

– Это же замечательно! – кричит он сквозь слезы. – Два фунта – это уже сумма.

– Вам, я понимаю, что смешно, молодые люди. А что с нами будет? – вежливо и учтиво говорит Иван Иванович.

Новиков выдернул листы из компьютера и пошел, как я понимаю, к начальству, смеясь на ходу.

– Вы в коридоре отдохните.

Мы вышли с Иван Ивановичем в коридор. Я вытащила сигареты, угостила Иван Ивановича.

– Вы извините, я на мели, – говорит он. – Уже несколько месяцев. Когда начался весь этот шум по поводу НК, конечно, все прекратилось. Сейчас работаю сторожем в одном ателье. А там копейки платят. А вы, как я понял, из НК.

Я кивнула.

– Понимаю, – говорит. – А у меня с этим брокером там такое оказалось… Там кто-то действовал по доверенности от меня. Я откровенно забыл, давал я эту доверенность, не давал. Ну а когда посмотрели подпись на доверенности, оказалось, что там вообще не моя подпись. Надо же, так безответственно. Но это для меня лучше. Вроде бы я вообще не при чем. Я так понимаю. Я правильно рассуждаю?

– По-моему правильно. Вы вообще ничего не знали.

– В банке, когда началось вот это с нефтью, только между нами, они меня вызвали. Дали денег и дали целый список договоров, которые я оказывается, подписал. И сказали, что бы я их изучал. Мол, когда вас вызовут, чтобы я был в курсе. Я попробовал изучать. Но потом вижу что по списку изучать бесполезно. Учить наизусть даты и номера договоров, контрагентов. Это же не стихи Пушкина. Я им прямо и говорю. Они согласились. Но договоры посмотреть так и не дали. Но меня они по договорам не спрашивали. Когда спрашивать будут – не знаю, что и отвечать.

– Отвечайте правду – как работали. Вы сами видите, что отвечать иначе просто нет смысла.

– Вы правы, нет смысла. Эти мальчики совсем не глупые ребята. Они быстро меня в угол загонят. А то и в КПЗ, не дай бог. А так они ко мне хорошо относятся. Я же действительно ни при чем. Да ведь и проверить все это нетрудно, я ведь аналитиком работал по ценам на строительные материалы. Я это вижу. Ну и еще вопрос. Я вам не надоел?

– Да что вы, Иван Иванович.

– Я с вами поделюсь своими мыслями. В отношении «Брокера» я вижу, что я тут ни при чем. Повезло еще тем, что и на доверенности подпись не моя. Я это понимаю. А вот в отношении нефти… Тут вопрос. Тут как посмотрят. Подпись ставил? Ставил. В соответствии с уставом ты за все, что делается на твоей фирме, несешь ответственность. Так по закону. Ты же, урод, подписываешь. А может там бог знает что? И к каким последствиям приведет исполнение этого договора? Ты мог отказаться подписывать? Мог. А если мог и не отказался по корыстным соображениям –деньги ведь платили – неси ответственность, дружок. Как, правильно я мыслю?

– Правильно, Иван Иванович.

– То-то и оно. Все-таки я аналитик, хотя и гребаный. Не знаю, как все повернется. Но по нефти они меня пока не спрашивали. Их в основном интересовал «Брокер». Они так обрадовались, что меня нашли. Ведь все регистрировали на липовый паспорт. Там и адреса не мои. Приходят ко мне домой. Спрашивают: «Вы Иван Иванович Савелов?» Я говорю – он самый. Они заулыбались, смеются. «Наконец-то, дорогой вы наш Иван Иванович. Спасибо что нашлись». Мальчишки, одно слово. Но если эти мальчишки предъявят мне обвинение, честное слово, не обижусь. Ведь все понимал, аналитик гребаный. Но рассчитывал, что все обойдется, ведь я у них не один год так подрабатывал. Думал – солидная организация, банк, не какое-то там вторсырье. А во вторсырье, глядишь, было бы надежнее. По крайней мере, объемы не миллионные. Я когда список-то посмотрел, суммы там указаны по договорам. Там миллиарды, миллионы. А нашему брату – двести долларов и тюремный срок. Ведь выходит, что я помогал воровать миллионы долларов. Фунт да и только. Выходит, такая нам цена при демократии. Потом засмеялся и говорит мне:

– Вы на меня не обижайтесь за Фунта. Я-то точно Фунт, а вы может быть и не Фунт. Смотрю, как вы одеты, вы точно не Фунт. А я вас в свою команду. Вы уж извините, я чтобы ребят повеселить. Думаю, глядишь и зачтется.

– Вы не беспокойтесь, Иван Иванович, – заверила я его. Но что тоже Фунт признаваться не хотелось.

Когда Новиков вернулся, он меня разу отпустил, сказал, что теперь вызовут не скоро.

– А я? – обиженно говорит Иван Иванович. – Значит один Фунт уходит, а второго вы себе оставляете?

– На время, Иван Иванович, на время. Вы нам должны еще кое-что рассказать. Ведь вам есть, что рассказать? Мы по вашему виду видим, что есть, – говорит, улыбаясь, эксперт.

Я пошла и Иван Иванович дружественно помахал мне рукой.

10

Вечером я, как всегда после допроса, позвонила Альке. Но на этот раз не я ей стала рассказывать, а она мне.

– Знаешь, – говорит. – Приходили к моей маме. Наконец-то, наверное, нашли ее адрес и заявились вчера. Надо сказать, этого и следовало ожидать. Расспросили о доходах, в том числе и моих, о составе семьи, об имуществе, о недвижимости. Мама сказала, что мы держим скотину. Сказали: «Пойдем, покажите». Увидели кроликов, рассмеялись. Спросили, конечно, когда я вернусь из отпуска. Мама сказала, что я на Кипре. Какой резон говорить неправду, что-то скрывать. Сказали, что как явлюсь, чтобы позвонила следователю. И оставили номер телефона. Вот и все.

– А кто был, мать не сказала?

– Ну как она мне их описала, не похожи на Новикова. Их там, в бригаде много.

– Знаешь, – говорю я. – Забыла тебе сказать. Меня Новиков прошлый раз спрашивал, когда ты вернешься из отпуска. А когда вас там распустят?

– Пока неизвестно.

– Ну а у меня такие дела. Была очная ставка с генеральным директором ООО «Брокер-Ю», который проводит тендеры. Оказалось, что этот генеральный даже не знал, что он генеральный директор «Брокера».

– Как так?

– Чайка в сердцах рассказывала, помнишь. Про генеральных из бомжей. Вот он такой же. Но он не бомж, а очень даже интеллигентный человек. По профессии аналитик.

– Что за аналитик?

– Он работал в каком-то НИИ стройматериалов, занимался анализом роста цен. Забавный такой дядечка. На нем две фирмы значились. С одной он нефтью якобы торговал, а другая «Брокер». Но он только подписывал и все, у него вообще ничего не было. И даже тендеры проводили по доверенности, в которой оказалась не его подпись. Вот так-то. А Новиков сказал,