Она кивнула, опустив ладони и пытаясь в темноте прочесть выражение его лица, напряженное, словно он чего-то опасался или сомневался. Чувствуя, что снова начинает дрожать, Юлька встала, собираясь вернуться в комнату.

— Давай-ка сделаем тебе горячего вина, — решил он, поднимаясь следом за ней. — Ты иди, я приду чуть позже.

Со страхом она вернулась обратно и зажгла свет. Комната как комната, уютная и совершенно пустая. Погасив свет, она еще некоторое время стояла в темноте, привыкая к тишине, а затем, забравшись под одеяло, принялась разглядывать полоски теней, отбрасываемые ставнями на серый ворс ковра.

Рес появился бесшумно, неся в руках две чашки с ароматно дымящимся напитком.

— Мне тоже не повредит, — печально усмехнулся он, протягивая ей вино. — А то напугала ты меня, — он покачал головой. — Чуть ведь с башни не сиганула, дурочка. Хорошо еще, я крылья внутрь убрал, тогда бы точно… убилась.

Она с благодарностью сжала его руку, возвращая кружку. Вино делало свое дело — сведенные страхом и холодом мышцы расслабились, и она с облегчением закрыла глаза.

— Никто и никогда в этом месте не сможет тебе навредить.

— А Саша… точнее, Нигейр может сюда… прилететь?

— Может, но не станет, — ответил он и успокаивающе погладил ее волосы. — Зачем ему? Тут чужие ему стихии, они сделают его слабее. Да и вредить тебе он не будет. Нет у него причин… Так что считай, что это самое безопасное место в мире.

И через мгновение она ощутила его губы на своих губах. Неожиданное, мягкое и чувственное касание, от которого она вздрогнула всем телом. А потом он ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Проснулась Юлька поздно, и, лежа в постели, со страхом и смущением вспомнила прошедший вечер, снова пытаясь и снова не в силах отделить сон от яви. Выглянув в окно, убедилась, что ветер стих, и что океан залит ярким солнечным светом. Одежда высохла, и она, тщательно приведя себя в порядок, пошла искать хозяина башни, боясь этой встречи сильнее, чем кольеровой твари. В кабинете никого не оказалось, так же, как и на верхней площадке. Юлька спустилась вниз, на второй, на первый этаж, но никого так и не встретила. В кухне на выключенной плитке стоял готовый завтрак, накрытый полотенцем, словно приглашение быть самостоятельной, но она не отважилась хозяйничать в чужом доме. Вернувшись наверх, она даже спустилась по узкой каменной лестнице в спальню и, постучав, осторожно заглянула туда. Пусто.

Ну вот, подумала она. Ты боялась встречи — ее и не состоялось. Что дальше?

Она поднялась на верхнюю площадку. Ветер, соленый и теплый, сразу ударил в лицо. Там, за плоскими зубцами парапета, лежал океан — ярко синий, солнечный, но уже по-осеннему прохладный. Рядом с каменными ступенями, ведущими в широкий проем между зубцами, лежали аккуратно сложенные крылья. Юлька подняла их, горюя. Как жаль, что они порвались… хотя их прекрасно ремонтируют, нужно будет отнести их в мастерскую. Развернув их, чтобы оценить ущерб, она замерла от изумления: они уже были починены, аккуратно и умело укреплены дополнительной тканью в местах разрыва, погнутые направляющие выпрямлены и усилены тонкими стержнями. Медленно, словно нехотя, она надела их, вскарабкалась на парапет между зубцами и плавно шагнула в небо. Сделав несколько расширяющихся кругов вокруг башни, она озиралась по сторонам, ища в небе большую черную птицу, но ее нигде не было.

Вздохнув, она направилась в сторону Альбре, к ближайшему шеадру на Элласар.

— Так что мы будем делать с Ваэлем? — спросил Реваль, набивая трубку свежей порцией табака. Ширин, задумчиво бродившая неподалеку, вдоль дорожек с розовыми кустами, оглянулась, вопросительно глядя на меня. Ей удивительно шел ее наряд: длинное платье цвета ночного неба идеально сидело на высокой изящной фигуре, старинные серьги и ожерелье с золотистыми и зелеными камнями — не украшение, а сильнейший щит от эгри-джив — элегантно дополняли образ. Я затянулся. Хорош табак у Реваля… С его собственных плантаций, только для своих, для узкого круга. И сад хорош — бесчисленные сорта роз, фонтан в виде стены, по которой каскадами течет вода, низкие мягкие ложа, и тишина… Хотя нет, откуда-то издалека долетают женские голоса и заливистые взрывы смеха. Умеет он жить со вкусом, с наслаждением, подумалось мне с завистью. Не то, что я.

— Почему вы смотрите на меня так, будто я держу ответ в кармане, — проворчал я, отворачиваясь.

— Пока что только тебе удавалось вернуть Вечным человеческий облик, — сказал Реваль.

— Всего один раз.

— Три, — поправил Реваль. — Считай меня и Нигейра, которого ты выбил из ипостаси. Кстати, хочешь посмотреть на ваш бой со стороны? Когда в Саманданге стало неспокойно, я поставил визоры на обзор неба. Отсюда вас было очень хорошо видно.

— Хочу, — кивнул я. — Потом. Так что с Вагабром?

— Да нехорошо там, — Реваль выпустил несколько колечек ароматного дыма, и я, глядя на него, опять затянулся. Божественный аромат… легкий, чуть пряный, раскрывающийся медовой сладостью в самом конце. Не фанат я трубок, но тут сама обстановка настраивала на расслабленный, чуть философский лад. Небо темного бархата, воздух, напоенный ароматами осеннего прохладного вечера, чуть сладковатое выдержанное вино, вдумчивая неторопливая беседа…Мне не хотелось возвращаться к нашим насущным проблемам — хотелось вдыхать густой пряный дым, мешающийся с запахом роз, слушать журчание воды и смотреть на красивую женщину, идущую к нам по садовым дорожкам.

— Ваэль всю эту продажную столичную шушеру в кулаке держал, — продолжил глава Золотой Гильдии. — Корт Лессена его, мягко говоря, побаивался. А теперь бренны, почуяв вольницу, зашевелились. Ледера и Брезер уже почти в состоянии войны, в доме бренна Эста уже две смерти подряд, бренн-то совсем дряхл, наследнички оживились. В Брантоме финансовый скандал, в Вижанне два знатных рода из-за бабы какой-то сцепились, смех и грех, газеты утром открываешь, а там сплошные скабрезные сенсации пополам со склоками. Дом Шаттора, который, как ты знаешь, на воздушных торговых путях, на шеадр-порте руки греет, по старинке грабежами занялся.

— Да у нас то же самое, — хмыкнул я. — В Южном Аскареме уже дважды стычки гасили. Не знаю, что лучше — дать им выпустить пар, или придавить все в зародыше.

— Вот и я теперь уже не уверен, что мудрее, — вздохнул Реваль.

— Надо возвращать Вагабра, — подала голос Ширин. — Дай-ка, — подойдя ко мне со спины, она вытащила из моих рук трубку и затянулась, дурашливо выпустив несколько колечек. — Кто, кстати, командует вместо него?

— Три помощника, — Реваль поморщился, — лебедь, рак и щука. Каждый в свою дуду дует. Я иногда вмешиваюсь, когда они уж слишком…границы приличия переходят, но у меня и своих дел по горло.

— А другие?

— Это ты Альсара с Кинэном имеешь в виду? — ядовито осведомился Реваль. — Тоже мне, помощнички, — фыркнул он. — Эрлен пока успешно гасит склоки в землях, где есть ее домены, но если дойдет до войны между Ледерой и Брезером, боюсь, Ледеру Кинэна поддержит наш юный Змей. По дружбе. Вот я и думаю — надо как-то приводить Ваэля в чувство.