А он в ответ кивнул…

За воротами Кар мрачно спросил:

— Как думаешь, они долго будут болтать? Закат пропустим…

Болтали они странно. Бакс сидел, изображая суслика, и то и дело склонял голову то к одному плечу, то к другому. Дракон не отводил от него огромных глаз, иногда отрицательно качал головой, но чаще кивал.

— А откуда тебя дракон знает? — спросила я.

Кар что-то проворчал, а потом махнул рукой:

— Если я расскажу, ты меня уважать перестанешь!

— Скорее уж, если не расскажешь…

— Да? Это… Это был мой третий побег из Пирамиды! В Горячей руке я уже посидел, молний в проходе хлебнул и решил заглянуть в Пустошь. Не очень далеко. Тогда тропинку и заметил… А дальше на дороге дракона встретил. Ну, я ж думал, что не дурак! Амулеты с собой прихватил, заклинания сильные припас… И, конечно, наложил мощное заклятие повиновения на этого дракона! Он вроде бы спекся, позволил на него залезть. Только… Я ему дальше в Пустошь приказываю идти, а он, гад, к Воротам неторопливо отправился! А меня, как сковало — шевельнуться не могу! А за воротами сам Дамблдор ждет… И будто мало мне унижения, так дракон еще и говорит: «Вот, ректор, ваш беглец. Он на меня заклятие наложил. Прямо не знаю, как мне дальше жить!»

Я улыбнулась. Странные понятия у парней об унижении. Дракон-то, похоже, сам маг не из слабых! С Дамблдором разговаривает, и с Баксом на равных… Чего ж стыдиться проигрыша?! Так я Кару и сказала:

— Не вижу унижения. Так думаю, что этот чешуйчатый и тысячу студентов остановит. А ты на него один вышел.

Кар, пока говорил, смотрел в сторону и хмурился. А после моих слов посмотрел на дракона и слегка улыбнулся.

— Ты так думаешь? И вот зачем я на такую громадину полез?!

Бакс возвращался к нам неестественно длинными прыжками. Но мы смотрели не на него… Дракон неторопливо развернулся и пополз в Пустошь. По-моему у него было шесть, а может быть, и восемь лап. Да и двигался он, не касаясь земли.

— Я бы на такого точно не полезла.

Бакс в последнем прыжке отряхнул пыль с лап и упал мне на плечи в позе «давно здесь лежу».

«Скажи Кару, чтоб соединил лыжи. Быстрее пойдут. Вполне успеем».

Интересно, что Кар все понял сразу. Быстро вытянул и согнул свою доску, а вот со спинкой заморачиваться не стал — просто присоединил свою лыжу к «ножке» моего стула, плюхнулся на свой и началась гонка с терминатором.

Мы и до этого передвигались не медленно. Особенно в начале прогулки. Но сейчас неслись быстрее солнца! Во всяком случае, закатной тени, находившейся где-то на четверти высоты горы, мы достигли минуты через две! Камни под нами сливались в серое месиво, а Кар уверенно гнал наш тандем к вершине.

«Хорошее слово, — похвалил Бакс. — Все, что идет в тандеме, в этом мире движется быстрее. А Кар, похоже, этого не знал… У драконов сегодня праздник, и ворота никто охранять не будет. Скажи ему. Может, кто-то из любителей полезет сегодня в Пустошь. Так до самой Черной стены все спокойно будет».

Я, без задней мысли, это Кару и передала. Но он, кажется, мимо ушей все пропустил — как раз мы к вершине подкатили. А Баксу я уверенно заявила:

«Сегодня все кино смотреть будут! Какая там Пустошь ночью?!»

Хорошо сидеть на теплом камне и смотреть, как огромное красное солнце сначала касается горизонта, а потом начинает тонуть в нем… И я была очень благодарна Баксу и Кару за то, что они молчали. Только когда от солнца остался совсем маленький кусочек, буквально полоска, Кар вздохнул и сказал:

— Мне всегда становится грустно, когда солнце исчезает…

— Понятно… — откликнулась я. — Но ведь завтра можно и восход посмотреть.

— А ты хочешь?! — встрепенулся он. — Нет… Не получится. Мне до полуночи надо амулеты и лыжи сдать. А без них это мучительный подвиг будет. — Он улыбнулся в быстро наступающих сумерках. — Смешно, но если прыгать из Пирамиды на поверхность горы, то ни преподы, ни ректор этого заметить не могут. Так что я, конечно, не семь раз сбегал. Возвращаться надо, а то замерзнешь…

Кар перенес нас прямо к подъемнику. Пока он выпрямлял и упаковывал лыжи, я сняла с шеи треугольный амулет, протянула ему и сказала:

— Спасибо, Кар! Было очень интересно.

Он бросил свое занятие, выпрямился, подхватил цепочку и улыбнулся:

— Правда?! Мне было тоже очень хорошо! Таня… Мы ведь можем быть друзьями?

Улыбку на его лице сменило напряженное ожидание и даже мольба, а глаза казалось, светились изнутри… Но я себе напомнила, что в этих светло-карих глазках уже утонула дюжина глупых курочек! Зачем и мне быть дурой?!

Пока я шла от подъемника к комнате, голос Бакса в моей голове буквально бесновался.

«Откуда у тебя возьмется достойный мужчина, если ты никому не веришь?! Отметаешь всех и не пытаешься увидеть хорошее!»

— Ты лучше голодай, чем что попало ешь… — вслух парировала я цитатой наглые претензии Бакса.

«Да-да! «От голода загнись, стань пищей для шакала!» Ты даже ложь от правды

отличить не можешь…»

Как только я вошла в дверь пришлось заткнуть Бакса. В грубой форме. И он, кажется, обиделся. А вот попытка смыться в свою комнату от подружек провалилась — вцепились как клещи. И сразу стало ясно, что они готовы на любое преступление за возможность вытянуть из меня максимум информации. Можно сказать, что они с лихвой отыгрались на мне за Бакса.

— Дождь был?!

— А что вы видели?!

— Он держал тебя за руку?!

— Закат красивый?!

— Ноги устали?!

— А гора высокая?!

— Почему ты молчишь?..

И почти шепотом:

— Он тебя обидел?..

Как только поток вопросов начал прерываться, я вклинилась:

— Погода была прекрасной. Вокруг горы есть на что посмотреть. Гора очень высокая. Закат прекрасен, и смотрели на него мы почти с вершины. Ноги не устали — мы на лыжах ездили. Я не молчу. Никто меня не обижал и за руку не брал.

— Совсем?! — Кнопка почему-то расстроилась. — Но у него такое глупое лицо стало бы… И ты мне говорила, что…

— Это я тебе говорила, — прервала я. — А тот, кто меня за руку возьмет, еще…

— Не родился?! — догадалась Белка.

— Пожалуй, — согласилась я.

Девочки почему-то синхронно расстроились. Чтобы хоть как-то поправить положение я сказала: