Два дня после того, как Эрик сообщил Саймону, что школа открывается вновь, прошли для них с Блейз как в тумане. Саймон продолжал заниматься Салимой – они ходили в музеи, посетив только за последнюю неделю целых три, где Саймон объяснял своей подопечной визуальную и историческую ценность представленных там экспонатов. Салима была в восторге. Кроме того, он сводил ее в «Маяк для Незрячих»[11], плюс они посетили два вечерних концерта. Впрочем, мысли Саймона были далеко. Салиме приходилось повторять свой вопрос несколько раз, прежде чем она получала ответ. Саймон ходил, погруженный в свои мысли, пытаясь найти выход из положения, в котором оказался.

– Что-то не так? – не выдержала Салима, когда они выходили с очередной выставки. Он еще не сказал ей, что в воскресенье, а может, даже раньше, как только Эрик пришлет ему замену, он возвращается в Колдуэлл. Зная, как Салима привязана к Саймону, Блейз хотела сама сообщить дочери о его отъезде. Что ни говори, а благодаря его неустанной заботе жизнь Салимы изменилась до неузнаваемости. За последние три месяца она заметно повзрослела. Саймон поистине творил чудеса. Не только с Салимой, но и с ней самой. Он как будто вытащил их обеих из заточения. С его появлением жизнь в буквальном смысле заиграла новыми красками. Когда Блейз призналась ему в этом, она так и сказала, что он не помощник, не воспитатель, он чародей. Это было удивительно точное описание.

– Ты не заболел? – спросила Салима и даже потрогала его лоб, чтобы проверить, нет ли у него температуры. Саймон улыбнулся в ответ. Он только что поймал такси, хотя обычно они ездили автобусом или на метро.

Они ехали в «Забар», забрать заказанный там обед. По крайней мере, Саймон хотя бы вкусно их покормит в эти оставшиеся дни. Впрочем, Блейз сказала, что он может не утруждать себя такими вещами, а лишь уделять время Салиме. Накануне Блейз не вышла к ужину и прямиком направилась к себе в комнату, сославшись на то, что у нее болит голова. Саймон понимал: это не более чем отговорка. Не голова болела у Блейз, а сердце, и он чувствовал себя виноватым. Он был честен с ней, говоря, что растерян после того, как Меган окончательно порвала с мужем и теперь уверяла, что сделала это ради него, Саймона. Она так и сказала: «Это только ради тебя», и теперь он считал себя не вправе бросить ее после такого признания.

По крайней мере, он должен дать ей шанс. Другого выбора у Саймона не было. Ему хотелось быть честным с обеими женщинами и с самим собой. Увы, в конечном итоге одна из них останется с разбитым сердцем, а может, даже все трое.

– Нет-нет, со мной все в порядке. Я просто задумался про Колдуэлл, – быстро сказал он, что было недалеко от правды, потому что он думал про Меган. – Я вскоре должен туда вернуться. – Он предупреждал ее, не признаваясь, однако, в том, что уезжает уже в это воскресенье. По его мнению, Блейз была неправа, скрывая от дочери правду. Потому что потом эта правда станет подобна разорвавшейся бомбе.

– Я хочу, чтобы ты остался с нами. Можно подумать, кому-то есть дело до твоего контракта? – расстроилась Салима.

– Представь себе, есть. Попечительскому совету, – с грустной улыбкой ответил он, когда они выходили из «Забара» – знаменитого кулинарного магазина в Вест-Сайде, торгующего готовой едой. Саймон открыл его для себя в свой первый приезд в Нью-Йорк. Он часто захаживал туда, чтобы купить каких-нибудь вкусностей. Салима любила бывать там вместе с ним. Она обожала царившие там ароматы, которые приятно щекотали нос.

– Даже если я решу не возобновлять мой контракт, я должен доработать до конца учебного года.

Он уже написал заявления в две лучшие школы для незрячих детей здесь, в Нью-Йорке, и намеревался отправить их еще до отъезда. Еще одно такое заявление он уже отослал в школу в Массачусетсе.

– Начатые дела нужно заканчивать, – загадочно произнес он, выбрав сорта сыра, которые любила Блейз, после чего попросил взвесить ему внушительный кусок фуа-гра. Впрочем, Саймон сильно сомневался, что гусиная печенка способна излечить сердечную боль – как Блейз, так и его собственную.

Видит бог, он не хотел уезжать от нее! Вместе с тем Саймон понимал: если он не вернется к Меган сейчас, то будет до конца жизни терзаться вопросом, как все у них могло бы получиться. Он так долго ждал, когда же она наконец решится уйти от мужа! Нет, конечно, с Блейз гораздо интереснее, она просто удивительная, фантастическая женщина. Но Меган… – о такой, как она, он мечтал всю свою жизнь. По крайней мере, так ему казалось. И вот теперь она сказала ему, что хотела бы от него ребенка. Всего одного, потому что их у нее уже трое. По ее словам, как только развод будет оформлен официально, они сразу же поженятся и она постарается забеременеть.

Нет, Саймон отдавал себе отчет в том, что его жизнь с Меган будет совершенно другой, чем жизнь с Блейз. А жизнь с Блейз ему нравилась. Иное дело, он до сих пор не был уверен в том, какой вклад он может в эту жизнь внести, и потому временами чувствовал себя недостойным ее.

Он и мечтать не мог, что в один прекрасный день в его жизнь войдет такая женщина, как Блейз. Она была звездой, у нее была потрясающая карьера. Что может ей дать такой, как он? Эти сомнения преследовали его с самого начала.

Она уверяла его, что ей нужна лишь его любовь, и больше ничего. Он же хотел дать ей нечто большее – и не мог. В материальном плане он вообще не мог предложить ей ничего, хотя и вырос в далеко не бедной семье. И даже если в один прекрасный день ему достанется часть родительских денег, сейчас он не имел за душой ни цента. По сути дела, он был бедным учителем, который неожиданно для себя завел роман со знаменитой, хорошо обеспеченной женщиной. Он с трудом представлял свое будущее с ней, хотя искренне любил ее все эти три месяца. Меган он знал три года; правда, их отношения не идут ни в какое сравнение с тем, что у него было с Блейз. И вот теперь Мег ушла от мужа, и все тотчас же изменилось. По крайней мере, Саймон на это надеялся. Теперь им больше не нужно встречаться в дешевых мотелях. Увы, стоило ему подумать о Блейз, о том, что он ее любит, как уверенность тотчас покидала его. Каждая из женщин предлагала ему что-то свое – другую жизнь, другой мир. От этих мыслей голова шла кругом.

– Мне кажется, ты заболел, – заявила Салима, когда они бесцельно брели среди щекочущих ноздри запахов «Забара», и Саймон постоянно забывал, за чем, собственно, они пришли сюда. Например, он хотел купить трюфельное масло к любимой пицце Блейз. При условии, что Блейз притронется к пицце. Саймон обожал готовить для нее – таким образом он выражал свою любовь к ней. Похоже, сейчас это единственное, что он мог для нее сделать.

Когда они приехали домой, Блейз уже вернулась с работы и сидела в кабинете за компьютером. В этот день она вернулась рано. В кои-то веки на телеканале царили тишина и спокойствие, наверно, потому, что там больше не было Сьюзи. Но это работа. Зато личная жизнь Блейз обернулась катастрофой.