В супружестве он неустанно опаивал ее красным вином, чтобы способствовать зачатию. Но беременности не случалось почти 10 лет, а потом Елизавета родила одну за другой трех дочерей. После этого у нее снова не было беременностей. Современники винили в этой беде неискреннее обращение Елизаветы (лютеранки по рождению) в католичество, но скорее причиной было вино, которое она пила для плодовитости, ведь оно превратило некогда ослепительную Белую лилию (Weisse Liesl) в тучную алкоголичку.

Карл VI еще до рождения дочерей принял меры на случай, если у него родятся только девочки. В 1713 г. он придумал схему, позволявшую его дочери наследовать престол, и ознакомил с ней своих министров. С появлением на свет четыре года спустя первой дочери Марии Терезии Карл обнародовал этот план и потребовал его одобрения сословными съездами всех своих владений. Они покорно согласились с изложенным в документе, который получил громкое название «Прагматическая санкция», то есть основополагающий закон. Но этот закон не просто регулировал престолонаследие. Он спаял габсбургские земли в Центральной Европе в одно целое, дав им первый общий акт публичного права с единой схемой престолонаследия для всех австрийских герцогств, Чехии, Венгрии, Хорватии и владений Габсбургов в Италии. «Неделимая и единая» — эту формулу Фердинанд II придумал еще в 1621 г., а теперь она стала девизом земель и королевств, собранных в нерушимый государственный союз под эгидой Прагматической санкции. Однако соответствующий герб, визуальными средствами выражающий идею этого союза, появился лишь в 1915 г.[303]

На примере Испании и из собственного полученного там опыта Карл VI знал, что оспариваемое престолонаследие может стать поводом для иностранного вторжения. Поэтому он стремился, чтобы европейские государства также признали Прагматическую санкцию, но большинство из них согласились с неохотой и лишь в обмен на территориальные и торговые уступки. Например, Франции Карл согласился отдать Лотарингию, принадлежавшую герцогу Францу Стефану — жениху, а с 1736 г. мужу Марии Терезии. Но даже эти невеликие достижения Карл умудрился растерять, ввязавшись в Войну за польское наследство (1733–1738), которая обернулась для него международной изоляцией и потерей лишь недавно присоединенных Сицилии и Неаполя. Единственным настоящим союзником Карла оставалась Россия, что заставило его взять сторону императрицы Анны Иоанновны в бесславной войне на Балканах, в результате которой он лишился Сербии с Белградом и был вынужден подписать унизительный сепаратный мир с турками.

Внезапная смерть Карла в октябре 1740 г. положила конец мужской линии Габсбургов в тот самый момент, когда их империя оказалась наиболее уязвимой для вторжения. Баварский курфюрст Карл Альбрехт тут же заявил свои права на наследство Карла, апеллируя к родству своей жены Марии Амалии с умершим императором, приходившимся ей дядей. И хотя у Карла Альбрехта хватило влияния в конце концов избраться императором, завладеть габсбургскими землями, доставшимися Марии Терезии, он не смог. А вот молодому королю Пруссии и курфюрсту Бранденбурга Фридриху II не терпелось испробовать свою удачу и свою армию. Не прошло и двух месяцев со смерти Карла VI, как Фридрих вторгся в Силезию.

Никаких прав на эту область у него не было. Когда его дипломаты нашли для захвата историческое обоснование, обратившись к некоему договору, заключенному два столетия назад, Фридрих поздравил их с завершением работы, «достойной отличного шарлатана». Но бесстыдная агрессия Фридриха воодушевила и других: к грабежу поспешили присоединиться Франция, Саксония, Бавария и бурбонская Испания. Оккупированными оказались Чехия, Верхняя Австрия и Тоскана, которую герцог Франц Стефан получил в компенсацию за Лотарингию. Параллельно составлялись детальные планы раздела наследства молодой королевы, по которым ей оставались лишь Венгрия и Трансильвания, не интересовавшие никого из захватчиков[304].

Но именно из Венгрии и пришла помощь. Мария Терезия, занявшая трон этой страны в июне 1741 г., вскоре после коронации встретилась в Братиславе с венгерским государственным собранием. Чистая правда, что она плакала с короной на челе, прижимая к груди трехмесячного сына (будущего Иосифа II), что присутствовавшие венгерские дворяне обещали ей «свою жизнь и кровь» и что, запутавшись в конституционных тонкостях, они обращались к ней как к «своему королю» (или, возможно, «государю»). Правда и то, что государственное собрание дало гораздо меньше, чем обещало, и при этом не очень торопилось, но все равно такой прием ободрил королеву и воодушевил ее полководцев. Оставив Фридриху Силезию, она ударила по баварцам, в 1742 г. отвоевав Чехию, а через несколько месяцев взяв Мюнхен, столицу Карла Альбрехта. В наказание чехам за их заигрывания с Фридрихом Мария Терезия влепила в центр моравского города Оломоуца внушительное здание арсенала, занявшее собой всю рыночную площадь[305].

В 1741 г. в Братиславе Мария Терезия играла роль девы в беде. Теперь, после победы, она переключилась на амплуа грозной амазонки. В январе 1743 г. она побаловала свой двор зрелищем «дамской карусели». Шестнадцать придворных дам, возглавляемых королевой в треуголке, проскакали по улицам Вены — кто верхом, кто в карете, паля в воздух на скаку. В манеже Испанской школы они устроили потешный турнир, кульминацией которого стала схватка Марии Терезии с графиней Ностиц, после которой королева нанизала на копье несколько глиняных голов, увенчанных турецкими тюрбанами. Дамы изумили зрителей тем, что сидели в седле «на мужской манер». Королева, впрочем, скакала в дамском седле, и тому были веские причины. Мария Терезия, которой исполнилось всего 25 лет, была беременна шестым ребенком — всего меньше чем за два десятилетия она родит 16 детей.

«Женские» качества Марии Терезии — беззащитность, чадолюбие — в сочетании с «мужскими» упорством и храбростью сделали ее самым популярным из европейских монархов. В Британии ее портреты размещали на вывесках пивных для привлечения клиентов. Как вспоминал один британский шутник о борьбе за габсбургское наследство, «лицо венгерской королевы имелось почти на каждой улице, и всю войну мы дрались и пили за собственный счет под ее знаменем». Знай она об этом, юная Мария Терезия, несомненно, ответила бы любезностью на любезность — невзирая на беременности, она ночи напролет проводила за вином, танцами и картами. Только на четвертом десятке, приблизительно к одиннадцатой беременности, Мария Терезия приобрела привычку ложиться в десять[306].

Война за австрийское наследство продолжалась до 1748 г. Хотя Мария Терезия проклинала условия мира, победа была за нею. Да, почти всю Силезию пришлось уступить Фридриху, но в остальном она сумела переиграть противников и вернула все земли, захваченные врагом. Более того, умелыми переговорами она добилась того, что после смерти неудачливого Карла Альбрехта (императора Священной Римской империи Карла VII) в 1745 г. титул перешел к ее мужу Францу Стефану Лотарингскому. Выборщики проголосовали единогласно, и даже Фридрих II Прусский высказался за