– Надо было лететь, – отозвался на это Гарольдритуальной фразой. – Настолько проще!

– Вероятно, только я не очень люблю летать. Никогда нелюбила. Как-то неспокойно.

– Зато экономишь массу времени, – сказал Гарольд.

Леди Алис Кракенторп промолчала. Возможно, для нее главнойзадачей в жизни было не столько экономить время, сколько чем-то его заполнить.Она вежливо осведомилась о здоровье мужа.

– Эмма так напугала меня свей телеграммой. Вы, как японяла, все разом заболели?

– Да-да, – сказал Гарольд.

– Я читала на днях в газете, – сказалаАлис, – что в какой-то гостинице сорок человек одновременно слегли спищевым отравлением. Это увлечение холодильниками, я считаю, положительноопасно. Люди передерживают в них свои продукты.

– Может быть, – уронил Гарольд. Сказать ей промышьяк или не стоит? Почему-то, глядя на Алис, он чувствовал, что решительно неспособен сказать. В мире Алис отравлению мышьяком места не было. О такомчитаешь в газетах. С тобой, с твоею семьей такое не происходит. А вот всемействе Кракенторпов произошло…

Он поднялся к себе прилечь на часок-другой перед тем, какодеваться к обеду.

За обедом вдвоем с женой разговор шел примерно в том жедухе. Вежливый, пустой. Общие знакомые в Сан-Рафаэле, друзья.

– В холле на столе для тебя посылка, – сказалаАлис, – маленький пакетик.

– Правда? Я что-то не заметил.

– Да, поразительная вещь – одна дама рассказывала, чтогде-то, не то в сарае, не то в амбаре, нашли убитую женщину. И называла место –Резерфорд-Холл. Я решила, что это, должно быть, другой какой-то Резерфорд-Холл.

– Нет, – сказал Гарольд. – Не другой. Еенашли, если хочешь знать, у нас в амбаре.

– Как же так, Гарольд? В Резерфорд-Холле найдена вамбаре убитая женщина, а ты мне ничего не говоришь?

– Просто не успел еще, – сказал Гарольд. –Тем более что приятного было мало. С нами это, естественно, никак не связано.Журналисты слетелись тучами. С полицией пришлось иметь дело, и так далее.

– Действительно неприятно, – сказала Алис. –И что, выяснилось, кто это сделал? – поинтересовалась она довольноравнодушно.

– Пока нет, – сказал Гарольд.

– А что это за женщина?

– Никто не знает. Француженка, судя по всему.

– Ах, француженка, – протянула леди Алис тоном,который, если отбросить разницу в социальном положении, мог бы принадлежатьинспектору Бейкону. – Очень для вас досадная история, – согласиласьона.

Они покинули столовую и перешли в маленький кабинет, гдеобыкновенно сидели, когда оставались одни. «Гарольд к этому времени совсемобессилел. Надо будет рано лечь спать», – подумал он.

Проходя мимо стола в холле, он взял посылку, о которойупомянула жена. Это был маленький аккуратный сверток, тщательно запечатанныйсургучом. Гарольд вскрыл его, направляясь к своему привычному месту у камина.

Внутри была лекарственная коробочка с ярлыком: «Принимать подве таблетки на ночь». И приложена бумажка со штампом бракемптонской аптеки инадписью: «Послано по требованию доктора Куимпера».

Гарольд Кракенторп нахмурился. Открыл коробочку, посмотрелна таблетки. Да, похоже те самые, какие он принимал. Но разве Куимпер несказал, что больше принимать не нужно? Ну да, конечно. «Теперь они вам ненужны» – этими самыми словами.

– Что там такое, дорогой? – сказала Алис. – Утебя озабоченное лицо.

– Да нет, просто таблетки. Я принимал их на ночь. Номне казалось, доктор велел больше не принимать.

– Очевидно, – отозвалась безмятежно егожена, – велел не забывать их принимать.

– Может быть, и так, – неуверенно сказал Гарольд.

Он поднял голову. Жена сидела напротив, наблюдая за ним. Намгновение ему сделалось любопытно – это случалось с ним нечасто применительно кАлис, – что все-таки у нее на уме. Этот ее бесцветный взгляд не говорилничего. Глаза – словно окна в опустелом доме. Что все-таки думает о нем Алис,что чувствует? Любила ли она его когда-то? Вероятно, любила. Или вышла за негозамуж, полагая, что он успешно ворочает делами в Сити, и наскучив собственнымбезденежным существованием? Что ж, в общем, она не прогадала. Своя машина, дом вЛондоне, возможность кататься за границу, когда ей вздумается, покупать дорогиенаряды, хотя, господь свидетель, на Алис они совершенно не имеют вида. Да, вобщем совсем не плохо устроилась. Любопытно, считает ли так она сама. Настоящейлюбви она к нему не питает, это ясно, но ведь и он к ней тоже нет. Не связываютих ни общие интересы, ни воспоминания, им не о чем разговаривать. Были бы у нихдети – тогда другое дело, но детей не было. Странно, ни у кого в их семье нетдетей, только сын у младшей сестры, у Эди. Эди, младшая сестричка. Глупаядевчонка, выскочила замуж очертя голову в разгар войны. А ведь он ей делосоветовал.

Все это прекрасно, говорил он ей, эти отчаянные молодыелетчики, удаль, романтика и так далее, но в мирное время, помяни мое слово, отнего проку не будет. Хорошо, если сможет содержать тебя с грехом пополам.

Ну и что, говорила на это Эди. Она любит Брайена, Брайенлюбит ее, и кто может поручиться, что его не убьют, не завтра, так послезавтра?Почему они должны отказываться от счастья, хотя бы и недолговечного? Какойсмысл задумываться о будущем, если на них могут в любой момент сбросить бомбу?И в конце концов, что за важность такая это будущее, если рано или поздно имдостанется столько денег от деда. Так говорила Эди.

Гарольд беспокойно поерзал в кресле. Все же это дедовозавещание – нечто чудовищное. Держать их всех в подвешенном состоянии! Всемухитрился насолить. И внуки остались недовольны, а уж отец их – тот и вовсечуть не лопнул от злости! Проникся железной решимостью не умирать. Вот почемуон так печется о своем здоровье. Но хочет – не хочет, а умереть ему придется, искоро. Обязательно придется умереть. Иначе… Все Гарольдовы тревоги разом вновьнахлынули на него, принеся с собой дурноту – и усталость, и головокружение.

Он заметил, что Алис по-прежнему наблюдает за ним. Подвзглядом этих блеклых, задумчивых глаз ему стало не по себе.

– Пойду, пожалуй, лягу, – сказал он. –Сегодня у меня как-никак первый день на работе.

– И правильно, – сказала Алис, – разумно, ясчитаю. Наверняка врач велел тебе поберечь себя на первых порах.

– Врачи, они всегда так говорят, – сказал Гарольд.

– И не забудь, дорогой, принять таблетки.