– Хорошо – не то слово, – Стефан вздыхает таким особенным образом, чтобы собеседнику досталось всё его удивление и восторг. – Такой счастливый сегодня город, такой на всю голову заколдованный сбрендивший мир. Это, конечно, поперёк нашего договора. Но знаешь, честно, чёрт с ним. Тот договор давно, в иных обстоятельствах, в совсем другой жизни был заключён.

– Будешь смеяться, но именно я вообще ничего не делал! – объявляет Нёхиси, взмахнув перед носом Стефана невесть откуда взявшимся новеньким, как с иголочки лисьим хвостом. – Разве что рядом был. Это, согласен, в моём случае вклад, и немалый. Но он-то как раз не поперёк договора. Быть рядом – моя основная работа. Ты сам меня для этого сюда заманил.

– Это правда, – кивает Стефан. – Ладно, а кто тогда делал?

– Например, ты! – хохочет мальчишка с синими косами. – Думаешь, если ежедневно блуждать по городу в экстатическом состоянии, это просто так, не считается? А оно ещё как считается! Ты тут хозяин, это твой город, естественно, он проникается твоим настроением. Так что штрафуй страшным штрафом себя!

– Настроением – предположим. Для того я, собственно, и кружу здесь часами, забросив все остальные дела. Но меня не обманешь, я опытный. Кроме моего настроения, в городе есть и другая магия. Сто пудов не только моя.

– Конечно здесь много чего творится, – легко соглашается Нёхиси. – Собственно, как всегда.

– Не как всегда. Интересней.

– Ну, накопилось. Количество перешло в качество, – невинно пожимает плечами Нёхиси, одновременно выписывая кренделя своим лисьим хвостом, словно сигналит: «Внимание, сейчас будет хитрость!» – требует: «Оцени, как я отлично хитрю!»

– В этом городе, для начала, я уже двадцать четыре года живу, – говорит он. – По человеческим меркам довольно долго, уж точно не пара секунд. И человек, с которым я разделил своё всемогущество. И все дела наших рук. Проходы на изнанку нараспашку открыты, люди из разных реальностей друг у друга гостят и романы заводят, и просто коммерческие дела; как по мне, это совершенно нормально, затем и нужна изнанка реальности, чтобы строить мосты и бегать туда-сюда, но здесь, я знаю, не положено так. Плюс Старшая Бездна у нас тут долго, со вкусом гуляла, а не просто день провела. И столько следов оставила, столько неизъяснимых семян посадила, что даже я совершенно не представляю, как будет, когда они все прорастут.

– Ничего себе новости, – удивляется Стефан. – Я, представляешь, не знал. Даже не почуял неладного. Ловко она меня провела!

– Так потому и не почуял, что оно ладное, – смеётся Нёхиси. – Чего его чуять, пусть себе прорастает, а мы поглядим. Что Эна точно умеет, так это делать сюрпризы! Очень её люблю.

– А всё-таки готов спорить, это наше нынешнее веселье не из Эниных семян проросло, – подумав, говорит Стефан.

– Да нет, конечно, – Нёхиси неопределённо взмахивает хвостом, как люди пожимают плечами. – Я только потому Эну вспомнил, что она тоже сделала вклад в, как говорила на экскурсиях Люси, неповторимую атмосферу нашего города, открытого всем чудесам, как ветрам. Немного преувеличивала, пока что не всем. Но лиха беда начало, как в подобных случаях говорят. А теперь, – лисий хвост изгибается в форме знака вопроса, и Стефану сразу становится ясно, что Нёхиси вдоволь уже нахитрился, и сейчас наконец выдаст хотя бы намёк на настоящий ответ. – Теперь, когда по городу хаос гуляет и всюду оставляет свои следы…

– Какой, к чертям, хаос?!

– Тот самый, – улыбается Нёхиси. – Наш общий знакомый хаос. Который недавно любезно вернул тебе чемодан. Как, кстати, он поживает?

– Да что ему сделается, – вздыхает Стефан. – Ты лучше спроси, как теперь поживаю я! Никогда не заводил домашних питомцев – не с моим образом жизни. И теперь, когда я раз в несколько суток появляюсь дома, на меня обижается заскучавший в одиночестве чемодан.

– Так найми ему бэбиситтера, – совершенно серьёзно советует Нёхиси. – Или как это называется? Няньку, короче. Волшебным предметам лучше не сидеть в одиночестве, у них от этого характер портится. Я бы на твоём месте не рисковал!

– Да может, это и к лучшему, – задумчиво говорит Стефан. – Я тут недавно подумал, какой-то я, знаешь, слишком добрый волшебник. Хоть в, прости господи, детскую сказку вставляй. Сам не заметил, как это несчастье со мной случилось, а теперь уже поздно что-то менять. Пусть во мне будет хоть что-нибудь устрашающее. Например, чемодан.

– Послушать твоих сотрудников, так ты вполне устрашающий, – утешает Стефана Нёхиси.

– А если какого-нибудь чудом сбежавшего от меня Голодного Мрака послушать, так совсем трындец, – ухмыляется Стефан. – Ладно, ты меня убедил, отнесу чемодан на Альгирдо, пусть вместо меня в кабинете сидит и рассказывает о своих приключениях в хаосе. Все девчонки – его. И ты тоже давай рассказывай. Что значит – хаос гуляет по городу? Вы что, выпустили его?

– Да чего его выпускать, он и так не заперт, – безмятежно улыбается Нёхиси. – Просто раньше стеснялся, а теперь не стесняется. Я, понимаешь, недавно слегка его подпоил. И получается, правильно сделал: хаос спьяну рискнул с нами по городу погулять. Очень ему это дело понравилось. И городу, сам видишь, тоже. Отлично они поладили. Ну, я и не сомневался. Скажи, шикарный получается мир? Наваждение какого сам придумаешь класса. Вроде Тониного кафе, только пока неустойчивое. Что, честно говоря, даже жалко. Будь моя воля, я бы его навсегда сохранил. Но может, ещё научится длиться дольше, чем пару часов. А может, и не научится. Я, не поверишь, пока не знаю. И это, по-моему, хорошо.

– Что ж ты творишь, засранец, – вздыхает Стефан. – Что вы оба творите… нет, трое, хаос тоже считается. С городом четверо. Банда! Преступное формирование, это называется так.

Некоторое время они молча идут по улице, освещённой одновременно современными фонарями, дымными факелами и огромной новогодней гирляндой, которую забыли, или просто не захотели убрать.

– До сих не понимаю, как мне тогда удалось завлечь тебя своим бубном, – наконец говорит Стефан. – Я-то парень не промах, конечно, но что тебе, всемогущему, какой-то наглый человечий шаман. Но это лучшее, что я за всю свою жизнь сделал. Если бы мне сказали, что из всех моих дел можно сохранить только один поступок, а остальные исчезнут, как не было, я бы выбрал его.

– Спасибо, – улыбается Нёхиси. – Совершенно не представляю, как такая глупость возможна технически; надеюсь, ты её просто наскоро выдумал. Но комплимент – зашибись.

* * *

На рассвете Стефан стоит на вершине холма Тауро, который когда-то назывался иначе – Góra Czartowa, Чёртов холм, и Pamėnkalnis, от слова pamėnas, «призрак». Стефана эта топонимика неописуемо радует и смешит, потому что он сам и есть тот чёрт и тот призрак, которые там горожанам мерещились. Стефан всегда любил этот холм. Приходил сюда и для важных дел и просто для удовольствия, как люди ездят ради уединения в загородный дом. Ну и гонял народ, чтобы ему не мешали. Деликатным он отродясь не был, а становиться незримым научился не сразу. Может быть, кстати, зря научился, – весело думает Стефан. – Надо брать пример со Старших духов-хранителей города и тоже население развлекать.