Взгляд Корсвейна скользнул обратно к экрану; едва заметные движения его лицевых мышц выражали задумчивость, а губы слегка шевелились, пока он что-то оценивал. Я подавил искушение продолжить разговор. Иногда нужно позволить оппоненту занять желаемую вами позицию, а не усугублять конфликт. Я словно следил за ходом его внутреннего спора с каждым движением его глаз и челюстей — то в одну сторону, то в другую.

— У нас нет времени на ремонт: враг может быть уже на Терре, — заявил он наконец.

Если противник уже находится на желаемой вами позиции, не дайте ему возможности ускользнуть и убедитесь, что он не изменит своего решения.

— Не знаю точно, когда прибудет подкрепление, — я развел руки, извиняясь. — Как только транспорты прибудут, я лично поведу их на Терру.

Я старался не накалять обстановку. Неужели я зашел слишком далеко? Возможно, напоминание о подкреплении убедит его остаться…

Нет. Он скорее потеряет конечность, чем задержится дольше, чем это необходимо. Особенно теперь, когда я поманил его двойной перспективой воссоединения со Львом и противостояния Хорусу. Тем не менее, мне нужна была гарантия, что он не удивит меня еще чем-нибудь. Пока я смотрел на мерцающие руны на дисплее, в голову пришла одна мысль.

— У одного из моих библиариев есть что-то вроде… таланта читать варп, — начал я. — Его зовут Вассаго. Это он предвидел ваше прибытие и предсказал полет Тифона к Терре.

— Тифон? — резко спросил Корсвейн, глядя мне в глаза. Я понял свою оплошность и постарался успокоиться. Как я уже говорил, чтобы солгать космодесантнику, требуется хладнокровное мужество. Биология человека выдает обман. Я снова ощутил ледяное прикосновение Губителя жизни. Мое положение стало более рискованным, чем раньше, но клинок по-прежнему покоился в ножнах. Я старался не выдавать себя, остро сознавая, что не стоит совершать движений, которые могут показаться Корсвейну враждебными.

Корсвейн среагировал бы раньше, чем подумал об этом, как и любой космодесантник.

— Мы засекли судно, в котором я узнал «Терминус Эст», — вяло объяснил я, выдавив улыбку. — Я ведь сражался в этой же звездной системе плечом к плечу с Тифоном в более счастливые времена.

— Да, конечно, — подтвердил Корсвейн. Несколько секунд он пристально смотрел на меня. Холодное прикосновение Губителя жизни, моего спасательного круга, пульсировало на коже. — Вы с Тифоном ведь сражались вместе.

— Вассаго, — повторил я. — Он поможет отследить путь врага к Терре. Я надеюсь, еще один варп-провидец не станет для вас обузой. Ах да, и берите с моих кораблей столько воинов, сколько у меня есть, чтобы укрепить свои силы.

— Отправьте всех, кого можете, — ответил Корсвейн, но его мысли уже были заняты делами поважнее. Я чувствовал, как он жаждет, чтобы я оставил его в покое. Соблазн славы в битве за Терру манил его, а нервы гудели от необходимости действовать.

— Конечно, я пошлю все возможные силы, — заверил я его. Он хмыкнул в знак согласия и повернулся к экрану, в последний раз подставив свою широкую спину под удар.

— Я прикажу сопроводить вас обратно на ваш корабль, — закончил он.

Через несколько секунд двери откроются, и возможность воспользоваться Губителем жизни исчезнет. Я кое-как разрешил конфликт, но обещание Каласа не давало мне покоя. Знак моей преданности. Высвобождение потенциала. Милость Темных Богов. За простым действием меня ждала жизнь, о которой стоило поразмыслить.

Все, чего я желал, могло стать моим с одного удара клинка.

Попрощавшись с Корсвейном, я развернулся и пошел к двери.

— Что стало с Губителем жизни? — спросил Нахариил. — И какое это имеет отношение к Оллдрику?

Во время своего рассказа Лютер немного расслабился и опустился на колени, словно проситель. Он погрузился в свои воспоминания настолько, что поднял глаза, будто впервые увидев Верховного Великого Магистра.

— Губитель жизни? Я сохранил его, держал при себе, потому что знал — он мне понадобится. Знал, что когда я столкнусь с врагом, не смогу победить никаким другим способом.

— Ты говоришь о Льве? — сжав челюсти, выдавил Нахариил. — Ты убил примарха колдовским клинком!

— Я не убивал его, — настаивал Лютер, медленно раскачиваясь взад и вперед. Видение сформировалось, когда он протянул руку, очень темное на фоне ладони. Он услышал треск пушек и хриплые крики. Ярость Льва сверлила разум Лютера, а меч примарха, сражавший королей, пронзил его бок. — Когда Лев ударил меня, кинжал висел у меня на поясе. Но я не мог его вынуть. Я заглянул в лицо брата, полное гнева, и понял, что ошибся.

Лютер разрыдался, вновь переживая свое роковое заблуждение. Он почувствовал дыхание брата, смешанное с запахом крови. Бывший Великий Магистр чуть не задохнулся от собственных слов.

— Боги все еще желали, чтобы я принес последнюю жертву. Но я всегда боролся за Калибан, а не за них! Я не мог убить брата по той же причине, по которой не смог лишить жизни и верного Корсвейна.

— А Оллдрик? Скажи мне, как найти его, как остановить.

— Почему? — Лютер заплакал и упал вперед, прижавшись лбом к холодному полу. — Почему ты меня не слышишь?

— Изъясняйся понятнее, и я выслушаю твою исповедь, — заявил Нахариил.

— Земля меняется, но твоя дорога идет лишь в одном направлении, что бы я ни говорил! — прорычал Лютер, садясь с раскрасневшимся от гнева лицом. — Я предостерегаю тебя снова и снова, но ты меня не слушаешь!

Он поднялся на ноги, умоляюще подняв руки.

— Это пытка!.. Ох… быть символом лжи, узревшим истину — слишком жестокая пытка. Отпусти меня, Лесной Лев! Освободи! Я не могу спасти твоих сыновей! Я не в силах сделать то, чего ты хочешь…

— Это не Темным Ангелам нужно спасение, — прохрипел Нахариил, прежде чем выбежать из комнаты.

— Вернитесь к ним, — прошептал Лютер растущим теням, в которых поблескивали красные глаза. — Или верните его! Освободите его… Он сможет спасти всех нас!

ИСТОРИЯ О СЕРДЦЕ

Следующие Великие Верховные Магистры возобновили жестокие допросы: их будто больше волновала исповедь Лютера, чем сведения, которые они могли почерпнуть из его оборванных пророчеств. Иногда они уговаривали, иногда полагались