Однако врач был слишком поглощен собственными мыслями и не замечал, что творится с Мэтью Конвеем.

— Я знаю одну хорошую частную клинику. Там очень хорошо, персонал в высшей степени заботливый. Они прекрасно излечивают различные нервные болезни. Аделина проведет там месяц-другой, и…

— Потом! — с трудом выговорил Мэтью. — Не сейчас… Сейчас я не могу об этом говорить! Мы с Пру о ней позаботимся!

После ухода врача Мэтью снова сел в машину и отправился в больницу проведать Марлу. Он очень надеялся, что рана несерьезная и что Марла никому не рассказала о том, что случилось.

К его необычайному облегчению, она оказалась ранена не сильно. Он нашел ее в приемном покое отделения скорой помощи. Если не считать огромного пластыря на лбу и дурного настроения, Марла вела себя как обычно.

— Мэтт, где тебя носило? Я здесь уже целую вечность! Меня хотели оставить на ночь, чтобы понаблюдать — вдруг у меня сотрясение мозга. Остаться здесь на всю ночь? Ну уж нет, ни за что! Поэтому меня выкатили сюда и бросили! У меня голова гудит, как барабан! Все пялятся на меня. Я звонила домой, но никто не подходил к телефону! Твоя жена совсем спятила…

— Тихо! — Он отчаянно старался успокоить ее. — Не здесь! Тебя могут услышать! Что ты сказала врачам?

Мэтью затравленно огляделся по сторонам и встретился глазами с краснолицей пожилой женщиной, закутанной до самого носа, несмотря на то что в помещении было тепло. Голубые глаза навыкате смотрели на него в упор. Мэтью повернулся к ней спиной.

Марла скорчила презрительную гримасу.

— Да не бойся ты так! Я объяснила, что поскользнулась и ударилась головой об угол шкафа. Я никому не сказала, что она подкралась ко мне и попыталась раскроить мне череп чем-то, схваченным с моего же стола! Мэтт, она опасна, я тебе всегда это говорила! Может быть, сейчас ты мне, наконец, поверишь! Ее надо увезти!

— Она переживает шок после смерти Кэти! — взмолился Мэтью. — Я не мог приехать раньше, потому что пришлось искать ее. Она сбежала в парк. Потом приехал Барнс. Все дело в психической травме. И потом, ее держат на сильных лекарствах. Не поднимай шум, Марла. Я тебе все возмещу…

— Интересно чем?

Серо-голубые глаза выжидательно уставились на него.

— Съезди в Лондон, купи себе что хочешь, обнови гардероб — за мой счет. Поезжай в салон красоты, запишись на любые процедуры…

— С роскошным синяком и тремя швами на лбу? Просто великолепно! Учти, если останется шрам, я подам в суд!

— Ради бога, все денежные вопросы мы уладим! — воскликнул он, забыв, что находится в общественном месте.

Марла помолчала.

— Да, конечно, все денежные вопросы… Но мне не нужны деньги, Мэтт! Ты прекрасно понимаешь, мне нужно совсем другое!

— Я ничего не могу тебе обещать! — промямлил он, беря ее под локоть и подталкивая к выходу. Ему хотелось поскорее убраться отсюда.

Когда за ними захлопнулись двери, к краснолицей женщине в пальто подошла медсестра:

— Все в порядке, мисс Риссингтон, сейчас доктор вас посмотрит. Идите за мной, пожалуйста!

Мередит сошла на платформу бамфордского вокзала. Сгущались сумерки. Ярко освещенный поезд с грохотом покатил дальше. Он растворился в ночи, и на платформе стало особенно тихо и одиноко. В лицо дул резкий ветер. Мередит поежилась. Хорошо, что она сегодня надела теплый плащ с подстежкой. Плащ стоил дорого, но затраты оправдал. Мередит носила его уже много лет, а плащ по-прежнему выглядел как новый, несмотря на то что она ездила в нем в общественном транспорте, складывала, возила в сумках и чемоданах. А несколько раз, когда в аэропортах задерживали рейс, она использовала его как одеяло.

Другие пассажиры, сошедшие в Бамфорде, быстро прошагали мимо и исчезли на автостоянке. Взревели моторы. Мередит жила близко от вокзала и ходила домой пешком, но сегодня пожалела, что не пригнала сюда машину.

Она почти сразу осталась одна. Станционных работников нигде не было видно. Газетный киоск и лоток по продаже газировки уже закрылись. Ветер катал по перрону пустой пластиковый стаканчик и, словно прискучив этой игрой, столкнул его на пути. На стоянке запоздавшую пассажирку поджидало одинокое такси. Шофер распахнул дверцу и высунулся, увидев ее, но Мередит крикнула:

— Нет, спасибо!

Прижав к груди кейс, она зашагала по опустевшей привокзальной площади.

Помилуйте, сейчас еще совсем не поздно! Всего полседьмого, а уже совсем темно. Как ночью… Все магазины закрыты; последние продавцы уже толпятся на автобусных остановках. Хорошо, что ей не придется совершать такие унылые вечерние прогулки всю оставшуюся неделю! Мередит похвалила себя за то, что взяла несколько дней в счет отпуска. Пора докрасить стены и завершить ремонт дома. И заняться другими делами.

Например, позвонить отцу Холланду и отчитаться о поездке в «Парковое». Возможно, Аделина Конвей сама позвонила священнику. Нет, лучше поговорить с отцом Холландом лично! Она постарается как-то объяснить, что ей страшно за Аделину, хотя тут слово «объяснить», возможно, и не самое удачное. Она и сама не совсем понимает, почему ей так тревожно. Но кто-то должен срочно помочь Аделине, причем Мередит имеет в виду не психологическую, а, так сказать, физическую помощь. Мередит нисколько не сомневалась в своей интуиции, хотя и не могла сказать, откуда исходит угроза — возможно, от самой Аделины. Мередит была уверена, что под хрупкой оболочкой несчастную женщину разрывают на части противоречивые чувства; она вот-вот сама себя уничтожит, взорвавшись как вулкан. Как может Мередит объяснить отцу Холланду такие нелепые страхи по телефону, не видя его глаз?

Дойдя до угла, Мередит остановилась в нерешительности. Можно сходить к отцу Холланду сейчас, до возвращения домой. Она все расскажет, облегчит душу и снимет с себя ответственность. А потом, если все сложится удачно, будет весь вечер отдыхать!

Церковь и примыкающий к ней дом приходского священника находились в конце короткого и широкого тупика — на кусочке средневекового Бамфорда, пережившего позднейшие перестройки. Асфальтированная дорога закрыла прежнюю рыночную площадь, мощенную булыжником, — так рассказал ей отец Холланд. Когда Бамфорд разросся, рыночную площадь перенесли в другое место и центр городской жизни сместился к западу.

«Перенести церковь нельзя, — сказал тогда священник. — Можно передвигать дома и переселять людей, но церковь остается на месте, даже если до нее стало неудобно добираться и она окружена полями. — Священник топнул ногой, и Мередит улыбнулась про себя. Высокие байкерские ботинки довольно забавно выглядели под сутаной! — В четырнадцатом веке, — продолжал отец Холланд, — здесь находился центр города!»

На этом месте она сейчас и очутилась. Вокруг было очень тихо. Слева располагалось городское кладбище, над которым тихо шелестели сосны. Церковь возвышалась впереди; на фоне неба выделялся высокий шпиль колокольни. С наступлением темноты колокольню покинули обитавшие там летучие мыши; они беззвучно кружили над могилами. Время от времени одна из тварей пролетала совсем рядом с Мередит, едва не задевая ее крылом. Летучие мыши стали настоящим бедствием для бамфордской церкви и предметом многих жарких споров в местной прессе. Закон запрещает их уничтожать. Но экскременты мышей разъедают стропила; кроме того, прихожане жалуются на мерзкий запах.