Поразмыслив над тем, какая сложная штука жизнь, в которой находится место всему, даже убийству, Маркби занялся другими текущими делами, не связанными с гибелью двух девочек. Когда он наконец освободился, на часах был почти полдень.

Маркби задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Когда расследуешь убийство, полезно держать в голове извечный вопрос: кому выгодно? Сразу отбросим версию о неизвестном маньяке, хотя и такое вполне вероятно. Кэти кто-то убил. Кто? Ни родители, ни Пру не стали бы убивать Кэти. Что там говорила Мередит? Если Марла хочет заполучить Мэтью Конвея, ей придется убрать с дороги не только Аделину! Пора снова побеседовать с красавицей блондинкой… Даже такая стройняшка, как миссис Льюис, иногда все же ест… Клюет, наверное, зеленый салат с диетическим сухариком и пьет черный кофе без сахара… Маркби невольно представил ярко-красные губы, которые оставляют отпечатки на чашке. Потом он представил, как блондинка впивается белоснежными зубами в мякоть сочного яблока. Наверное, на яблоке тоже остаются кровавые следы от ее помады… Почему Марла Льюис вызывает ассоциации с вампиршей? Яблоко… Ева… Змей-искуситель… Дьявол! Старший инспектор поспешно одернул себя. Сейчас не время для ребусов. Пора отбросить фантазии и задействовать логику… Почему у американцев такие безупречные зубы? И почему перспектива беседы с Марлой Льюис вгоняет его в такую тоску?

Дверь, ведущую в контору, открыла Марла. Стоя на пороге, она окинула Маркби взглядом с головы до ног — как будто он был коммивояжером, который предлагает купить шнурки для ботинок.

— Здрасте! — небрежно сказала она. — Опять пришли по душу Мэтта? Вы не можете отнестись к нему помягче? Ему сейчас тяжело… И потом, сейчас обеденное время. Вы разве никогда не обедаете?

— Нет, — довольно нелюбезно ответил Маркби. — Я ведь полицейский. Питаюсь нерегулярно, в самое неподходящее время, и страдаю от несварения желудка. Наверное, дело кончится язвой. Но налогоплательщикам, из чьих денег мне платят зарплату, нет дела до моего здоровья. Кстати, сейчас я пришел к вам. Надеюсь, вы не заняты.

Глаза Марлы вызывающе сверкнули.

— Да, конечно. Входите!

Она отступила, пропуская его, и он вошел в приемную. От Марлы сильно пахло духами. В конторе было очень тихо.

— Мэтт обедает с Аделиной и Пру на той половине, — сказала Марла, видимо прочитав его мысли. — А на вторую половину дня он сегодня взял выходной. Так что, если вы не против, поговорим здесь. Нам никто не помешает. Или поднимемся наверх, ко мне в квартиру?

— Давайте лучше здесь! — поспешно ответил старший инспектор.

Насчет ее обеда он угадал почти правильно. На подносе перед ней лежали три ржаных сухарика и стоял контейнер с обезжиренным творогом.

— Я заварю вам чай. С молоком, верно? Посидите здесь!

Кроваво-красный ноготь указал на современный стул.

Маркби поморщился. Такие стулья ему не нравились. Они напоминали ему средневековое орудие пытки. В лондонском Тауэре заключенных сажали в специальные камеры, где нельзя было ни выпрямиться в полный рост, ни лечь…

— Только ничего не трогайте! — грозно предупредила Марла.

Маркби подумал: из нее вышла бы отличная тюремная надзирательница!

Словно желая подчеркнуть, что она не потерпит вмешательства в ее хозяйство, Марла мимоходом захлопнула шкафчик с документами. Вернулась она довольно быстро. Правда, на то, чтобы бросить в кипяток пакетик с чаем, много времени не нужно.

Рассеянно болтая пакетик в чашке, Маркби негромко заметил:

— Ордера у меня нет, и обыскивать помещение я не имею права.

— Обыск и шпионаж — разные вещи! — Марла с хрустом разломила сухарик на две ровные половинки и потыкала в потолок кроваво-красным ногтем, похожим на коготь хищной птицы. — Можно, например, установить жучок…

— А, подслушивающее устройство! — Маркби улыбнулся. — Помилуйте, я обычный сыщик, а не разведчик!

— Бросьте, никакой вы не обычный! — Марла с хрустом разгрызла сухарик и лучезарно улыбнулась. — Ну, старший инспектор, о чем вы хотели меня спросить?

— Как сегодня дела у миссис Конвей и миссис Уилкокс?

— У Аделины не прекращается истерика. Пру британка до мозга костей. Никаких эмоций. Плотно сжатые губы. Тонкая красная линия… что там еще символизирует выдержку и упорство? Господи, до чего же я вам не нравлюсь! Считаете меня черствой и бездушной?

— Как вы быстро все схватываете!

Маркби решил отплатить ей той же монетой.

Марла улыбнулась:

— А вы мне нравитесь. Нет, честно! Да не пугайтесь вы так! На самом деле я белая и пушистая, как кошечка!

Скорее уж львица, подумал Маркби.

— Я просто выражаюсь резковато. Простите за грубость. На самом деле мне их всех очень жалко. Особенно, конечно, Мэтта. Потом — Пру. Жалеть Аделину не имеет смысла. Она давно уже по ту сторону добра и зла. Ее место в специальном санатории, чтобы за ней постоянно присматривали!

Маркби притворился, будто не слышал последней фразы.

— Пожалуйста, вспомните, что происходило в «Парковом» в тот день, когда пропала Кэти, — попросил он.

Марла нахмурилась:

— Сейчас, сейчас. Кто отвозил ее в тот день в школу — я?

— Вы мне сами так сказали. Помните, мы с вами встретились на улице?

— Да, точно. — Марла помолчала. — Потом я вернулась сюда, и все шло как обычно. Во всяком случае, у нас в конторе. Мы с Мэттом работали весь день. Вечером девочка не вернулась домой, но я ничего не знала допоздна.

— Когда вы все узнали?

— Часов в десять или в половине одиннадцатого. После того как я закончила здесь все дела… около шести… я поднялась к себе наверх… Приняла душ, приготовила себе ужин — в общем, все как всегда. Кажется, еще и голову вымыла. Где-то в десять пятнадцать я услышала крики Аделины. К ее истерикам я уже привыкла, но не в такое время. Обычно в десять она уже ложится спать. Я вышла на лестничную площадку и перегнулась через перила посмотреть, в чем дело. Она стояла внизу, в холле, а Пру ее утешала. Мэтта нигде не было видно. Я спустилась и спросила Пру, что там у них творится. Она объяснила, что Кэти не вернулась домой, а Мэтт уехал в Бамфорд искать ее.

Маркби кивнул. Интересно, понимает ли Марла, что эту часть ее показаний он может проверить?

— Что вы тогда подумали? Что, по-вашему, могло случиться с Кэти?

Марла ответила не сразу.

— Я подумала, что она со своим мальчиком. Вы, кстати, его уже видели?

— Да. В какое время вернулся мистер Конвей?

— Точно не знаю. Где-то около полуночи. Поговорив с Пру, я сразу вернулась наверх, к себе. Помочь ей с Адди я не могу.

— Значит, между шестью и десятью пятнадцатью вечера, когда вы несколько минут беседовали с миссис Уилкокс, вы находились одна в своей квартире на верхнем этаже?