Инга тихо и неторопливо расписывала риски, связанные с курением и выпивкой во время беременности.

– Вы должны пересмотреть свой рабочий ритм, снизить обороты. Это очень просто: работайте, как привыкли, но поменьше. Тошнота – да, очень типично в ранней фазе беременности, но к середине срока непременно будет лучше.

Почему она не позвонила Тедди и не попросила тоже приехать? Ради ребенка, разумеется. Важно, чтобы медики досконально знали, с чем имеют дело. И в то же время: какое он имеет к этому отношение?

Ребенок пристроился не у него в животе, а у нее. Именно она целиком отвечает за его благополучие и комфорт.

И самое главное: она еще не приняла решение.

Инга смерила давление и отправила ее со специальной баночкой в туалет – нужен анализ мочи. Попросила взвеситься, сводила в лабораторию.

– Анализ крови очень важен. Группа крови, резус-фактор. Иммунитет к красной волчанке. Сифилис, хламидиоз, ВИЧ.

По правде сказать, Эмили до сих пор не понимала, как ей удалось залететь. Последние пару лет календарь месячных напоминал «Записки сумасшедшего» Гоголя. Следующий цикл – тридцать второго мартобря. Поэтому она не особо и предохранялась. Никаких противозачаточных таблеток. Даже презерватив не потребовала надеть.

Секс без защиты? Она что, спятила? Хламидиоз можно как-то пережить… а сифилис? А еще того чище – ВИЧ? Вирус иммунитета человека? Она же ровным счетом ничего не знает о Тедди, о его образе жизни, о сексуальных привычках. Ну нет, о сексуальных привычках кое-что знает. Немного, но знает. Но здоров ли он?

– Когда будет результат анализа крови?

– Быстро. Несколько дней.

Через сорок минут все было готово. Эмили с трудом удалось унять дрожь в руках.

– Спасибо, – сказала она, стараясь казаться спокойной.

Инга стояла в дверях и улыбалась.

– Не устаю удивляться, какие фантастические перемены происходят в теле женщины во время беременности, – сказала она с профессиональным воодушевлением. – Если у вас возникнут вопросы, тут же звоните.

Эмили молча кивнула – обязательно.

– И, конечно, если отец ребенка пожелает к нам прийти, будет просто замечательно.

– Не думаю…

– У вас есть с ним контакт?

Эмили подняла с пола сумку.

– Есть ли контакт? Вам наверняка покажется странным, но отвечу совершенно честно: не знаю.

Пришла в контору и попыталась заставить себя взяться за работу.

Восемь часов вечера. Почему-то здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем дома, несмотря на стальную решетку в дверях и джи-пи-эс – кнопку.

Тедди звонил несколько раз, но она не брала трубку.

Только не паниковать. Сделать вид, что все, как всегда. Работа есть работа. В конце недели переговоры – клиент, девятнадцатилетний парень, обвиняется в избиении другого такого же юнца на перроне станции метро Халлунда.

Картинки с камеры наблюдения довольно мутные: парень в красной куртке с непременным капюшоном. Вот он рядом с истцом и, похоже, сбивает его с ног. Дальше еще менее понятно. Как минимум пять человек крутятся вокруг истца, но, как ни вглядывайся, действия именно подозреваемого, по мнению Эмили, с достоверностью определить невозможно.

Через четверть часа полиция задержала пять человек у тайского киоска рядом со станцией. Один из них – клиент Эмили в ярко красной куртке. Его допрашивали уже трижды – упорно утверждает, что на картинках с камеры не он, а кто-то другой в похожей куртке.

– Меня вообще не было на перроне. Я встретился с ребятами позже, собирались перекусить.

На очной ставке истец указал на клиента Эмили – девяносто процентов вероятности.

Самый главный, хотя и скрытый аргумент во всем этом деле, по мнению Эмили, – то, что обвиняемый и еще один из этой компании не скандинавского происхождения. И представленным доказательствам место в корзине для бумаг.

Надо сосредоточиться, найти контраргументы, убедительно показать дефекты следственных действий – а мысли разбегаются, и ни одну не удается додумать до конца.

События в Осло. Катя.

Опять звонок. Она покосилась на дисплей – на этот раз не Тедди. Нина. Нина Лей.

– Я передумала, – сказала она. – Вы можете ознакомиться со следственными материалами по делу Тагрина. Неофициально, конечно.

– Подозрения подтверждаются?

– Решайте сами. Если вы приедете, прочтете и сделаете выводы. Что я могу сказать? Во всяком случае, не снимаются.

Эмили прочитала все, что ей дали. Осмотр места преступления, распечатку и анализ Катиных телефонных разговоров, протокол вскрытия и заключение судебных медиков – подробное описание телесных повреждений, наиболее вероятная причина смерти. Два удара острым предметом (ножом) в область живота. И так далее. Фотографии и короткое заключение относительно повреждения на ладони Адама. Криминологический анализа орудия убийства (ножа), криминологический анализ найденного на крыше вещественного доказательства (рюкзака).

Но! Не найдено отпечатков пальцев, анализ ДНК еще не готов. Это раз.

Кто сидел в засаде на крыше? Это два. В конце концов, рюкзак может оказаться случайной находкой и не иметь к убийству никакого отношения.

Посмотрела на часы на компьютере. Что-то она пропустила. Что-то такое, что должны были увидеть следователи, но не увидели. А может, она себя переоценивает – это же не триллер, где главный детектив всегда замечает что-то такое, что пропустили остальные. Интуиция побеждает бюрократию и систематическую работу.

Но нет. Эмили прекрасно знала, что так называемая интуиция – прямая производная тяжелой работы, а в какой-то степени и обязательных бюрократических ритуалов. Тщательного и непредвзятого сбора и анализа материалов.

Она выключила лэптоп и захлопнула крышку. Положила руки на живот и мысленно улыбнулась – рано, рано. Но что-то уже и в самом деле изменилось.

Она будет матерью… или?

Матерью… вдруг она поняла, что ее беспокоило, пока она читала материалы следствия: мать!

В следствии нет ни слова о Катиных родителях.

Она снова включила компьютер и пробежала глазами материалы.

Вот: отец умер. А мать жива.

Завтра она ее разыщет.

Ханинге-центр выглядел точно так же, как и все торговые галереи, которые понастроили за последние пятнадцать лет. Такие же, как и везде, светлые полы, белые стены, такие же щедро освещенные переходы с бутиками по обе стороны, такие же площадки с круглыми, доступными со всех сторон стендами: кофе, суши, напитки. Казалось бы: далеко от исторического центра, никаких ограничений, полная свобода выбора – твори, выдумывай, удивляй, радуйся похвалам и огорчайся критике! Так нет же – строят одно и то же, как по лекалу.