– Хороша, не правда ли? – спросил Том шефа сноткой гордости в голосе, встретившись с Маккензи за пару минут до очередногосовещания.

– Да, – односложно отвечал Маккензи.

Том тотчас же уловил полное отсутствие энтузиазма в егоголосе.

– Тебе разве она не нравится?

– Честно? Нет. Она чертовски неприятная – в сущности,натуральная ведьма, вот только помела не заметно. Не встречал еще такой злюки.Меня так и подмывает окатить ее ведром холодной воды.

– Кого? Грейс? – Том просто обалдел. – Да онаже такая милочка, такая лапочка.

– Ну тогда, может быть, я ей не по нраву. Господи, немогу дождаться, когда вернется мисс Уотермен.

Но еще через четыре недели позвонила Элизабет Уотермен исообщила новость, глубоко огорчившую их обоих – и Грейс и Маккензи. Она,оказывается, много думала, вспоминая о том, как бессердечно отнеслись к нейпрохожие в метро после ее падения, – и не придумала ничего лучшего, какнавсегда покинуть Нью-Йорк и уехать на родину, во Флориду…

– Полагаю, это дрянная новость для нас обоих, –честно сказал Чарльз своей новой секретарше. Эта девушка вот уже полтора месяцавиртуозно справлялась со своей работой, и за все это время не сказала ему ниодного нормального человеческого слова! Он был с ней неизменно дружелюбным ипокладистым, но всякий раз, стоило Грейс увидеть его и заметить, как он хорошсобой и как мил с сотрудниками, она ощущала острейший приступ ненависти. Грейсубеждала себя, что прекрасно знает этот тип мужчин, что он только и ждетподходящего момента, чтобы посягнуть на нее в сексуальном плане – совсем какБоб Свенсон… Нет, ей этого больше не надо! Никогда! Она видела женщин,поступающих в приемный покой больницы Святого Эндрю, и если бы даже хотела, несмогла бы забыть, какие подонки эти мужчины, какие они опасные существа и чтоможет произойти, если им довериться.

– Тебе здесь плохо, а, Грейс? – пришлось наконецспросить напрямик Чарльзу Маккензи.

Грейс смотрела в его потрясающие зеленые глаза и думалатолько о том, сколько женщин успело сойти по нему с ума, включая, разумеется,Элизабет Уотермен и бог еще знает скольких ей подобных…

– Наверное, я не гожусь вам в секретарши, –спокойно ответила она. – У меня нет необходимого опыта. Я никогда преждене служила в юридической фирме, и вообще…

Он улыбнулся, но Грейс, казалось, напряглась еще сильнее.

– А чем ты занималась раньше? – Он уже успел обэтом позабыть.

– Я работала в агентстве фотомоделей целых двагода, – сказала Грейс, гадая, к чему он клонит. Может быть, начинается тосамое… Этого все равно ведь не миновать. Они же все одинаковые.

– Ты была моделью? – спросил он без тениудивления, но девушка отрицательно покачала головой:

– Нет, секретаршей.

– Должно быть, там было в тысячу раз интересней, чемздесь, в скучной юридической конторе. Моя работа ведь и вправдускучновата. – Он улыбнулся и помолодел вдруг сразу лет на десять. Оназнала, что прежде он был женат на известной актрисе и что у них никогда не былодетей. Он развелся с женой уже два года назад, и, если верить слухам, у него заэто время было много подружек. Да и сама Грейс то и дело заказывала вресторанах столики на двоих – правда, далеко не всегда второе местопредназначалось женщине… Это могли быть и партнеры, и клиенты, но все же…

– Служба вообще редко бывает интересной, – разумнозаметила Грейс, не понимая, с чего это он тратит свое драгоценное время настоль долгую беседу с ней. – В агентстве мне тоже не было весело, уверяювас. Здесь мне нравится куда больше. И люди тут намного приятнее.

– Значит, дело во мне,– почти грустно произнес ЧарльзМаккензи, словно Грейс его обидела.

– Что вы имеете в виду? – Она ничего не понимала.

Ну, видишь ли, для меня совершенно очевидно, что теперешняятвоя работа тебя тяготит, а если ты говоришь, что тебе здесь нравится, то этоозначает, что дело во мне. У меня есть ощущение, что тебе неприятно работатьименно со мной, – я с тобой предельно честен, Грейс. Я чувствую, как тывся сникаешь, стоит мне войти в офис. Грейс вспыхнула и опустила глаза.

– Нет… я… я так сожалею… мне жаль, что у вас сложилосьтакое впечатление.

– Ну а если не это, то что тогда? – Он былнастроен весьма решительно и собирался с ней все уладить. Это была лучшаясекретарша из всех, которые когда-либо у него были. – Может быть, я могучто-то сделать, чтобы сгладить острые углы? Ведь теперь, когда Элизабет уезжаетнавсегда, мы должны либо сработаться, либо расстаться, разве не так?

Грейс кивнула, сгорая со стыда оттого, что ее антипатия кнему была, оказывается, столь самоочевидна. И дело было тут вовсе не в каких-тодействиях с его стороны. .Проблемой был он сам – или, если угодно, то, что онсобой являл. Это трудно, нет, невозможно было объяснить. К тому же со временемстало очевидно, что он вовсе не такой бабник, как ей поначалу представлялось.Такую репутацию стяжали ему лишь брак со знаменитой актрисой и шумиха в прессевокруг этого союза.

– Я искренне сожалею, мистер Маккензи. Я буду оченьстараться… я сделаю все, чтобы наши отношения наладились.

– Со своей стороны обещаю то же, – ласково сказалон, и Грейс почувствовала укол совести. Ей стало и вовсе стыдно, когда ЭлизабетУотермен явилась в контору на костылях, чтобы лично проститься с ним. Онаговорила, что словно покидает родной дом и что он был добрейшим человеком извсех, кого она знала. Она не скрывала слез, сердечно прощаясь с ЧарльзомМаккензи и со всеми остальными. У Грейс не возникло ощущения, что для ЭлизабетУотермен это конец любовного приключения – напротив, женщина казалась доглубины души опечаленной разлукой с любимым боссом.

– Ну, как идут дела наверху? – однажды вечеромспросила Винни.

– О'кей. – Грейс постеснялась сказать Винни, чтозаслужила репутацию буки, но новых друзей на двадцать девятом этаже она так ине завела, а прежним ее шефам регулярно докладывали о том, что Грейс нелюдимкаи синий чулок. Девушка понимала, что это все вполне заслуженно. И смутиласьвконец, когда Винни поведала ей, что слышала, будто Грейс весьма нелюбезна смистером Маккензи.

После их «задушевного» разговора Грейс искренне попыталасьпеременить отношение к шефу хотя бы внешне – и ей удалось по-настоящемуполюбить свою новую работу. Она к тому времени уже смирилась с мыслью, что ейне суждено воротиться под крылышко Винни. Она больше не мучилась, к тому жеприходилось сознаться, что работать с мистером Маккензи куда интереснее. И тутгрянул гром. Чарльз Маккензи объявил, что летит в мае в Лос-Анджелес и чтоГрейс необходимо сопровождать его. Девушку чуть было не хватил удар; когда онарассказывала об этом Винни, то тряслась словно в лихорадке и безостановочноповторяла, что откажется.

– Но почему, Господи? Грейс, это же потрясающий шанс!