– Арина! – сразу догадалась я. – Только она берет взятки сладостями!

В этот момент мне очень хотелось расцеловать подругу.

– Не злись на нее. У нее не было шансов против моего обаяния, – совершенно серьезно сказал Ярослав. – К тому же каждый, кто хоть раз видел меня в фартуке на голое тело, просто обречен. А тут еще торт да шампанское…

От воспоминаний о прямом кулинарном эфире краска ударила мне в лицо, щеки загорелись.

– Это хорошо, что ты позвонил, – призналась я. – Мне нужно съездить домой. Сможешь приехать за мной?

– Выгляни в окно.

Я встала и с замирающим сердцем приблизилась к окну.

– Ты уже здесь… – улыбнулась я и махнула ему рукой. – Жди меня, сейчас спущусь.

Поцеловала бабушку, сказала медсестре на посту, что скоро вернусь, и спустилась. Вышла на улицу. Весеннее солнце ударило в глаза ярким светом.

– Привет! – радостно сказала я. У меня привычно закружилась голова при виде широкой мужской груди и бицепсов под футболкой.

Ярик без лишних слов притянул меня к себе и заключил в объятия.

– Я воняю, – предупредила я.

– Это правда, – усмехнулся он, не отпуская меня, и я тонула в приятном запахе его парфюма.

– Мне нужно помыться.

– Это просто запах больницы! – Его руки гладили меня по спине. – Как там бабушка? Ей уже лучше?

Ярик отпустил меня ровно настолько, чтобы я могла взглянуть в его глаза. Его крепкие ладони все еще держали меня.

– На нее страшно смотреть, если честно. Но врачи заверяют, что все хорошо и уже завтра ее переведут в обычную палату.

– Я очень рад.

Молчание даже в течение нескольких секунд на таком опасном расстоянии друг от друга вызвало неловкость.

– Поехали, – прошептала я, переживая, что бесконечное количество ударов тока от соприкосновения с ним просто обездвижит меня.

– Конечно! – Ярик отпустил меня, накинул кожаную куртку, взял с руля шлем и подал мне.

Я надела его, забралась на байк и залюбовалась: мускулистыми плечами, сильными руками, крепкой спиной, которую так приятно обнимать.

– Готова? – спросил он.

– Да, – ответила я и прильнула к нему всем телом.

– Вот! – Спрыгнув с табуретки, я положила на стол бумажку с номером.

Столько времени прошло, я даже не была уверена, что она все еще сохранилась на дне банки в кухонном шкафу.

– Если хочешь, я позвоню, – сказал Ярик, придвигая к себе записку.

– Нет! – Я покачала головой. – Я сама должна. Она же вроде как моя… мать.

– И ты ее никогда не видела?

– Никогда, – ответила я, садясь с ним рядом.

– Не представляю, каково это.

– Тяжело. – У меня затряслись руки. – Несколько лет назад она объявилась. Зачем не знаю. Попросила бабушку записать для меня ее номер телефона. Наверное, час настал – надо ей позвонить.

Ярослав протянул мне телефон.

– Что ты ей скажешь?

Я медленно втянула носом ставший вдруг жестким воздух.

– Что бабушка в больнице. Других причин, чтобы связываться с ней, у меня нет.

Парень положил руку мне на плечо:

– Злишься на нее? Обижаешься?

Кровь зашумела у меня в ушах.

– Не знаю, Яр! Правда, совершенно не понимаю, что чувствую, – сказала я виноватым голосом. – У меня другая мама. И мы все это время справлялись. Я ни в чем не нуждалась. А эта женщина… Наверное, мне просто интересно, какая она. Может, ей нужна наша помощь. Может, ей тяжело? Может, у нее нет денег или она больна? А вдруг ее уже нет в живых?

– Давай узнаем! – с улыбкой предложил Ярик. – Я с тобой, Даш! Звони!

Я набрала номер и крепко сжала его руку. Длинные гудки.

– Да?

Воздух застрял в моем горле. Я отпустила ладонь Ярослава и встала.

– Я… – Не знаю, с чего начать. – Здравствуйте…

– Да. Я слушаю вас.

Этот голос. Я никогда не слышала его. Он определенно был похож на мой или бабушкин, но я ожидала, что услышу в нем… больше мягкости. Наверное, мне хотелось, чтобы мама оказалась запутавшейся, потерянной девчонкой, которой так тяжело жилось, что не было никакой возможности содержать своего ребенка и находиться рядом с ним. Возможно, мне просто необходимо было ее хоть чем-нибудь оправдать.

– Это Даша. Даша Ласточкина.

– О… Да, – кажется, она была в замешательстве. – Здравствуй, Даша, я рада, что ты решила мне позвонить.

– Послушайте! – Я начала расхаживать кругами по комнате. – Я звоню вам только затем, чтобы сообщить, что ваша… что бабушка лежит в реанимации, у нее был приступ.

– Как она? – В ее голосе чувствовалось волнение.

– Сейчас уже неплохо, – пробормотала я.

– Мне очень жаль.

Я тряхнула головой, ожидая, что она скажет что-то еще, но собеседница молчала.

– Наверное, вам стоит приехать, чтобы повидаться с ней.

– Да, – словно спохватилась она, – да, конечно.

– Второй этаж, палата двести двадцать. Вас могут не пустить, – затараторила я, – поэтому скажите, что вы ее дочь. Близких родственников пускают по договоренности с заведующим отделением…

– Даша, – перебила меня женщина.

– Что?

– Я приеду. Только давай на «ты», я же… твоя мама.

– Ну… – Мне пришлось сглотнуть, потому что мой голос куда-то пропал. – Хорошо.

– Ты сейчас там?

– Нет, но через минут двадцать буду.

– Тогда встретимся у ворот, ладно?

– На улице? У больничных ворот?

– Да. Я выезжаю.

– На мне будет малиновый свитшот и…

– Не волнуйся, я узнаю тебя.

Внутри все сжалось.

– Да?..

– Я смотрю твои уроки на «Ютьюбе», – с гордостью сообщила она.

– Хорошо! – Я почему-то представила, как она улыбнулась, говоря это.

– Скоро буду.

– Ну что? – тихо спросил Ярослав, когда я закончила разговор.

– Не знаю. – Я поежилась. – Но теперь меня знобит.

Мы стояли возле ворот больницы. Я ожидала увидеть кого угодно: наркоманку, бомжиху, алкоголичку, разбитную бабенку, но того, что она подъедет на новеньком черном внедорожнике, даже представить не могла.

Сначала из машины появились длинные ножки в алых туфельках на тонкой шпильке, затем осиная талия, подхваченная тонким ремешком на элегантном сером платье, потом тщательно уложенные белокурые локоны, а следом белозубая улыбка, подчеркнутая красной помадой. Незнакомка, небрежно хлопнув дверцей, направилась к нам уверенной походкой дамы, определенно знающей себе цену.