А по-моему, чему тут удивляться, если боевики про бравых спецназовцев все смотрели? И вот он сидит, живой киношный персонаж, может, только недостаточно эффектный и фактурный для боевика, но оттого еще более убедительный. Самый настоящий суровый профессионал и герой с наградами, который может рассказать такого – никакому сценаристу не снилось!

Отнесись он с самого начала к обитателям «Черного лебедя» вот так же по-человечески, а не как к подотчетному неорганизованному формированию, и там бы его гораздо лучше приняли. Может, даже в учениях участвовали без особых возражений.

Гаранин явно позволил себе расслабиться, в кои-то веки скинув груз ответственности за все и всех вокруг, и при ближайшем рассмотрении оказался достаточно компанейским типом. Шутил, правда, по-прежнему не очень смешно, но это мелочи. Зато улыбался и рассказчиком оказался неплохим.

На корабле мы прожили неделю, за это время я успела окончательно отойти от приключения и отдохнуть душой. По работе скучала недолго: ама-Аю пошел мне навстречу, его люди отыскали и собрали обломки прототипа и приборов, и я глубоко закопалась в их изучение.

Надо отдать должное полковнику, к моему стремительному погружению в исследования он отнесся с пониманием, больше по ерунде не обижался и от невнимания совершенно не страдал. У Гаранина в прежней жизни свободные деньки явно выдавались не чаще, чем у меня, нынешнее ожидание он благоразумно воспринимал как внеплановый отпуск и отдыхал – читал, развлекался, общался с обитателями станции.

Такая расслабленная и спокойная версия начбеза мне нравилась даже больше собранной и готовой к действию: с ним было гораздо уютнее и легче. Зря я боялась, полковник продемонстрировал редкую обучаемость. Пообещал исправиться – и старательно над этим работал.

Вечерами мы вдвоем устраивались на кровати в каюте – целовались, разговаривали, занимались любовью, читали. Близкие отношения в спокойной обстановке оказались совсем не такими страшными, как мне виделось поначалу, и совершенно необременительными. Я, даже если бы попыталась, не нашла бы, к чему придраться: с Гараниным было хорошо.

Гораздо лучше, чем без него, вскоре я это признала. Безумно приятно оказалось просыпаться рядом и еще приятнее – каждый вечер возвращаться. Не в пустую комнату, а к крепким объятиям, внимательному взгляду и теплой улыбке.

А через неделю за нами прилетели. Голос капитана, заставший меня в отведенном гостеприимными биологами закутке лаборатории, велел полковнику Гаранину и госпоже Обской подняться в рубку. Пришлось спешно бросать все и бежать куда велели, пока без меня не случилось что-то непоправимое.

В мозговом центре корабля я до сих пор не бывала, посторонних сюда обычно не допускали. Причем не бывала не только здесь, а вообще никогда в жизни, поэтому осматривалась сейчас с большим интересом.

Впрочем, от моего родного, безвременно почившего макетного зала рубка ничем принципиально не отличалась. То есть выглядело все иначе, но по ощущениям и настроению не отличить. Управляющие терминалы стандартного вида, шесть штук по кругу, панорамный экран во всю стену с непонятными диаграммами на нем, посередине – кресло капитана с растущей из подлокотника подставкой, на которой закреплены нейроконтакты.

Сейчас здесь дежурили двое, а Алаути стоял на свободном пятачке у входа, за своим креслом, рядом с незнакомым подтянутым мужчиной в черной форме и хмурым Гараниным.

– Доброго дня, господа, – поздоровалась я, остановилась между «своими» и окинула настороженным взглядом «чужого».

В самом расцвете сил, то есть где-то от тридцати до шестидесяти, рослый, крепкий, с резкими чертами лица и выразительными бровями вразлет. Темноволосый, смуглый, со светло-карими, почти желтыми глазами. Красивый мужчина, но я заранее воспринимала его в штыки и ничего не могла сделать с этим предубеждением. Хоть Гаранин и уверял, что следствие проведут аккуратно и ничем страшным нам разбирательство не грозит – мы же не виноваты! – но от следователя я в первую очередь ждала неприятностей.

– Госпожа Обская, – коротко кивнул тот. – Полковник Марин, служба внутренних расследований ДаРа.

Отлично, у него еще и фамилия навевает самые неприятные воспоминания!

– Очень приятно, – соврала я, подвинувшись ближе к своему полковнику.

– Вась, ты готова? Можно улетать? – обратился ко мне Захар.

– Мне нужно полчаса на сборы. Ама-Аю, выделите кого-нибудь, чтобы погрузить оборудование?

– Оборудование? – нахмурился Марин.

– Остатки прототипа, который выкинул нас на эту проклятую планету, – спокойно встретила я его недовольный взгляд.

Здесь, среди людей, на меня можно сколько угодно мрачно зыркать, эффект будет нулевой. Давно выработался иммунитет против попыток морального давления авторитетом, без него свое мнение среди профессуры не отстоять. Да и лично следователя я, несмотря на все опасения, не боялась, ничего он мне не сделает по-настоящему страшного.

– Нет необходимости… – начал Марин, но я перебила:

– Есть. Во-первых, я должна разобраться, как именно сработала аппаратура. Это экспериментальная установка, в которую вложены несколько миллиардов. Вы действительно хотите, чтобы она просто сгинула в черной дыре без объяснений, если есть возможность выжать из нее экспериментальные данные? А во-вторых, считайте, это улика и наше с Гараниным алиби, и я тем более отказываюсь с ними расставаться! Сейчас вы скажете, что это все не нужно, а потом вообще заявите, что мы удрали на корабле, и попробуй докажи, что ты не инфузория в туфельках…

– Вась, уймись. – Тщетно пытаясь сдержать веселье, Захар осторожно приобнял меня за плечи.

– И не подумаю! – Я в ответ метнула хмурый взгляд. – Мировая наука мне такого разгильдяйства не простит!

– Раз улики, то забрать надо. – Показалось или в уголках губ Марина действительно теплилась улыбка? Тон, однако, оставался ровным, холодным, да и взгляд вроде бы тоже.

– Ланс, отправь людей в лабораторию с погрузочной платформой, – обратился капитан к одному из своих подчиненных.

– Пойду проконтролирую, а то они еще угробят то, что удалось восстановить.

Мужчины проводили меня молчанием.

Не могу сказать, что я не доверяла корабельному экипажу. Все-таки работали тут грамотные люди, понимающие, и с доставкой обломков с планеты они справились прекрасно. Скорее, это был хороший повод покинуть общество неприятного следователя и заодно – по-человечески попрощаться с обитателями станции.

Аппарат за нами прислали действительно крошечный, двухместный, без грузового отсека. Тут и троим пассажирам было негде развернуться – впереди маленькая рубка с парой кресел, дальше, без шлюза, жилой модуль, состоящий из двухъярусной койки с одной стороны и двух кресел через стол – с другой. Над столом – простенький пищевой синтезатор и отсек для хранения продуктов. А потом – зачаток стыковочной палубы, на которой хранилась пара скафандров, и сразу шлюз. В этот закуток и набили основное количество ящиков, некоторыми пришлось занять верхнее спальное место, пару – приткнуть в рубку позади кресел.