Но и тут станционная охрана сработала на «отлично», и даже силовой вариант провалился: нападающие здорово недооценили как подготовку, так и выучку защитников.

Ну а потом возле Х-I Лебедя появились военные корабли. По стечению обстоятельств они оказались совсем неподалеку и быстро перехватили сигнал тревоги со станции. Самый первый корабль, который пристыковался под предлогом поломки, успел удрать, а вот оба штурмовых так и остались возле «Черного лебедя».

– Что броню для своих из начальства выбил ты – это я уже выяснил и подтвердил, – со смешком заверил Марин.

– То есть выходит, что Захар вообще вне подозрений? Если именно из-за него сорвался план?

– Что Зар на такое не способен, я и безо всяких проверок знаю, но следствию нужны факты, – развел руками следователь.

– А еще нужен тот, кто будет считаться виноватым, – добавил Гаранин.

– Не без этого, – легко подтвердил Марин. – Так что уж извини, как прилетим – придется тебе посидеть под арестом. Но я не думаю, что это надолго.

– А мне его навещать-то хоть можно?

– Можно, хотя лучше бы воздержаться, – осторожно ответил следователь. – Просто на всякий случай. Честно говоря, на станции и так не очень верят в виновность Гаранина, а ты для тамошнего научного сообщества – человек свой, то есть твоя симпатия – это еще один довод в его пользу. Маленький, но и его может хватить. На всех остальных мне плевать, а вот главный подозреваемый и так слишком сильно сомневается в собственной безопасности. Мне это пока не надо.

– Ага. И кто у нас главный подозреваемый?

– Зар? – вопросительно глянул на моего полковника Марин. – На кого бы поставил ты?

– Баев, – без раздумий ответил тот. – Я думал об этом, больше особо и некому.

– Ты просто его не любишь, – обиделась я за научрука. – Поэтому и подозреваешь во всех грехах.

– Не поэтому, а потому что он умный, – возразил Захар.

– Да там полстанции – далеко не дураки! – такой аргумент возмутил меня до глубины души.

– Не в этом дело, – качнул головой начбез. – Он военный. Он знает важность любых учений, но саботировал их слишком настойчиво. Значит, либо дурак, либо предатель. Но Баев не дурак.

– Мы их тоже саботировали, – не захотела я так быстро сдаваться.

– Вы – гражданские, – в очередной раз повторил Гаранин. – Вы ничего об этом не знаете, поэтому и спроса с вас никакого. Для безопасности существуем мы.

– А капитан? Он ведь тоже не вмешивался в ваше противостояние!

– Его можно понять, человек попал между двух огней. Проблема в том, что у нас с Баевым разное начальство, и у них там свои счеты. Серьезные дисциплинарные меры капитан применить не мог, мы ему подчиняемся весьма условно, докладывать выше бесполезно, там тоже каждый на своем стоял и своего всячески прикрывал. Он, конечно, пытался найти компромисс, но не те обстоятельства.

– Бардак, – проворчала я.

– Не без этого, – легко согласился начбез.

– Вась, я лично к этому вашему Баеву не отношусь никак, но с Заром согласен, – поддержал следователь. – Это самая вероятная кандидатура. Он не просто знает план исследований, но, как биолог, в отличие от Захара, хорошо понимает предмет и может оценить важность того или иного эксперимента, контролировать его ход и отлично все спланировать, выбрать верный момент, когда исследования уже близки к успешному завершению, но широкой огласки еще не произошло. Он знает слабые места станции – за вычетом тех, куда влез Гаранин. Он, наконец, не в курсе обновок для охраны, потому что общался Зар напрямую с военным начальством, без привлечения научрука, а там белую кость тоже не очень любят. Генерал Штерн – мужик повоевавший, Гаранина ценит и уважает, а вот Баева вашего – нет. И когда прибыл груз, вашего научрука по стечению обстоятельств не было на станции.

– Но зачем?! – беспомощно уставилась я на мужчин. – Баев же умница, ценный специалист, он хорошо зарабатывает…

– Вась, иди сюда, – позвал Захар, выразительно похлопав себя по бедру.

И на этот раз я не обиделась и даже не задумалась о том, что жест выглядит как-то не так. Пересела к мужчине на колени. Раз уж у меня выработался рефлекс и прикосновения Гаранина легко возвращают душевное равновесие, надо пользоваться, потому что моральная поддержка сейчас точно не повредит.

Сказанное не укладывалось в голове. Баев – преступник?! Он не просто продал какой-то секрет, а готов был ради своей выгоды угробить станцию со всеми ее обитателями?! Несколько сотен человек отправить в черную дыру?!

– Ради чего все это?! – повторила я.

– На этот вопрос у меня пока нет ответа, только предположения, – признался Марин. – Может, что-то прояснится, когда вернемся на «Черного лебедя». Я уже несколько дней без новостей, спецсвязь недоступна, а обычной такие вопросы не доверишь. Ты работала с ним несколько лет, может, что-нибудь скажешь?

– Оказывается, я очень плохо разбираюсь в людях. Так что даже идей никаких, – вздохнула в ответ, покосившись на Гаранина.

Как интересно жизнь переворачивает все с ног на голову. Кто представлялся обаятельным и даже чудесным – показал себя безжалостным чудовищем, а кто виделся грубияном и солдафоном – на деле заботливый, надежный, нежный. Волей-неволей задумаешься, а не перенеслись ли мы в какую-то параллельную реальность.

Чушь, конечно. Но как же трудно поверить…

– Василисаркадьнавыживы!

Хорошо, Леночка не намного крупнее меня – повыше, но тоже тонкая. Иначе непременно уронила бы, а потом еще и придушила на радостях.

– Лиса! Ну и заставила ты нас всех поволноваться, жестокая женщина! Но это же надо, как все получилось! – поверх Лены меня крепко стиснул в объятиях Део. Аспирантка придушенно пискнула от неожиданности, но выдираться не стала.

Остальные лабораторные проявляли эмоции сдержанней, но тоже обступили, выражая радость. Засыпали вопросами, на которые я даже не пыталась пока отвечать – бесполезно. Просто радовалась собственному возвращению и тому, что вокруг столько хороших, знакомых и, главное, понятных людей.

Модуль, в котором располагался макетный зал, после нашего с Гараниным перемещения хоть и сумели отловить и пристыковать обратно, но он все равно сильно пострадал, и доступ к нему закрыли до окончания восстановительных работ. Кроме того, террористы в двух местах покалечили обшивку станции, так что на потрепанном «Черном лебеде» активно шел ремонт. А с другой стороны – не так сильно он пострадал, учитывая изначально уготованную участь.

Мою лабораторию временно приютили программисты, выделив уголок. Свободного места у них хватало: хоть они и объединялись в один отдел, но по факту специалисты были прикреплены к разным направлениям и на своих официальных рабочих местах почти не появлялись. Там и состоялось мое воссоединение с командой.