убийств. Как было от этого удержать войска? Проблему, как ни странно, разрешил именно Ярополк бегством в Родню: война не окончена, поход продолжается, триумф откладывается. Именно здесь, подчинив своей воле свое пестрое войско – кого-то связав обещаниями, кого-то просто не пустив в пределы городских стен – Владимир Святославич обнаружил подлинное и именно стратегическое политическое мышление; проявил себя вождем масштабного государственного мышления. Наверняка у вождей оппозиции существовали различные представления о будущем обустройстве, и думали они, естественно, прежде всего о своих уделах. Но Владимир Святославич видел Русь единым государством и решения принимал непростые и тяжелые в осуществлении, исходя из этого своего видения.

Итак, не задерживаясь в Киеве ни дня, армия Владимира Святославича подступила к стенам Родни. Нестор пишет, что в крепости начался «жестокий голод», такой, что даже спустя долгие годы на Руси ходила поговорка: «беда, как в Родне». Это позволяет сделать следующее заключение. На поверхностный взгляд, выбор Родни произошел как бы случайно. Но странно, что в отчине великого князя, да еще приграничной крепости, да еще осенью, не оказалось никаких припасов. Случайным такое быть вряд ли могло. Кто ответственен за это? Очевидно, тот же, кто убедил Ярополка оставить якобы «ненадежный» Киев и запереться в «надежной» Родне, где можно было «переждать» время до подхода печенежских ханов. Возможно, что укрепления Родни были и в самом деле основательны и, возможно, за ними можно было и в самом деле «потянуть время» до того момента, когда ситуация начала бы для Ярополка изменяться к лучшему. Но укрепления бесмыссленны, если крепость пуста, если в ней нет запасов провианта. Блуд, а именно он, как воевода, отвечал за готовность крепостей к обороне, не мог не знать положения дел в Родне и, более того, видимо, он заранее «подготовил» эту крепость для последнего пристанища великого князя. Следовательно, скорее всего то, что произошло: и оставление Киева, и бегство в Родню – отнюдь не импровизация Блуда. Оказавшийся для Ярополка смертельным, этот «экспромт» заранее и основательно готовился. И, опять же, обратим внимание – одному Блуду это было не под силу – против великого князя действовала группа весьма влиятельных и наделенных властью людей. Владимир Святославич вряд ли заранее был осведомлен о «своих людях», для него ситуация стала проясняться только после Полоцка. А вот Добрыня, конечно, как посадник, как «свой человек» в новгородской элите, знал все до тонкостей.

Новгород использовал полученное после 976 года время максимально плодотворно, к войне подготовился основательно, стремясь предусмотреть все неожиданности и заранее «прописать сценарий» захвата власти. Отправка Владимира Святославича с Добрыней «за море» для найма варяжской дружины – это была только часть общего плана. Она известна благодаря упоминанию об этом в летописях. Но не менее важной и куда более тонкой была подготовительная работа внутри Руси и, в частности, непосредственно в Киеве: выявление недовольных и обиженных, подкупы, составление «сценария», уточнение и согласование деталей… И, в результате, Ярополка осенью 980 года сознательно загнали в совершенно безвыходное положение.

Теперь Блуду и, видимо, не только ему, оставалось объяснить очевидное, т. е. невозможность держать осаду в Родне. «И сказал Блуд Ярополку, – пишет Нестор, – „Видишь, сколько воинов у брата твоего? Нам их не победить. Заключай мир с братом своим“ И сказал Ярополк: „Пусть так!“» Великий князь осознал, что в схватке за власть на Руси он проиграл, но, очевидно, надеялся на то, что получит в управление какой-то удел. Примечательно, что своему окружению Ярополк до самого последнего момента полностью доверял и предварительные переговоры поручил вести все тому же воеводе Блуду.

Где была поставлена финальная точка в противостоянии двух Святославичей – не совсем понятно. «Владимир вошел в отчий двор теремной… и сел там с воинами и с дружиною своей». Именно туда Блуд и должен был привести Ярополка. Однако, где этот отчий теремной двор? В Киеве, в Родне или где-то еще? Киев, конечно, следует отвести сразу, поскольку там было не просто трудно, но и, пожалуй, невозможно и даже очень опасно, завершить войну так, как это собирался сделать Владимир Святославич. Несомненно, что во время лукавых переговоров между князьями, воевода Блуд, который вел их от лица Ярополка, великому князю многое обещал. Прежде всего, сохранение его жизни его и его семьи: в противном случае, переговоры просто не имели бы никакого смысла. Скорее всего, обсуждалось и то место, которое мог бы получить Ярополк – это могло быть княжение в каком-либо уделе, согласно которому определялось бы его иерархическое положение и в клане Рюриковичей, и во властной элите Древнерусского государства.

Но переговоры велись победителем вовсе не для того, чтобы после все оговоренное и обещанное выполнить. Они велись исключительно с тем, чтобы выманить Ярополка и убить. Владимир Святославич многому научился за время пребывания в Скандинавии, где видел, как опасно сохранять жизнь поверженному врагу. Если не он, так его наследники, спустя какое-то время и подгадав момент, поднимут восстание в реальной надежде взять реванш за поражение многолетней давности. Дело не в том, ожесточилось ли сердце Владимира Святославича за нелегкие и временами смертельно опасные годы его детства и юности (хотя это более, чем возможно), был ли он по характеру свиреп, стремился ли он подражать суровым и безжалостным скандинавским конунгам, перенимая их опыт. Дело в ином: он при своей молодости уже был политиком, для которого целесообразность и дело государственного строительства были доминирующими, и во имя этого дела он готов был поступиться многим, даже чем-то очень для него дорогим. Сохранять жизнь Ярополку, оставлять его где-то в дальнем уделе или даже без места в пределах Киевской Руси, оставлять его даже за пределами страны, изгоем, равно было опасно: бывший великий князь неизбежно, даже вопреки собственному желанию, даже с полностью умерщвленными амбициями, стал бы в скором времени той фигурой, вокруг которой стала бы формироваться оппозиция недовольных правлением Владимира Святославича. А ведь Владимир вовсе не собирался быть «декоративным князем», послушным оружием киевской или новгородской элиты. Он обладал характером властным и своевольным, он намеревался упрочить Русь, как государство. Вряд ли он имел ясный план действий, но отлично понимал, чего он хочет! Иллюзий относительно своего положения Владимир Святославич, многого и с пользой для себя насмотревшийся в Скандинавии, не испытывал, понимая, что ему предстоит жестокая и опасная борьба за обладание реальной властью, и что очень многих из «сильных мужей», которые сейчас его поддерживают, ему придется видеть среди своих недругов. Оставлять в такой ситуации Ярополка в живых было не просто политически недальновидно, но и смертельно опасно. И избавиться от Ярополка и, следовательно, от иллюзий, которые многие на